Последние отзывы

  34  

Ненависть. Ненависть, которая ее очистит. И освободит. Освободит из рабства, из тюрьмы одиночества и отчаяния.

Но ненависть надо куда-то направить, а иначе она ее поглотит.

С решительным, окаменевшим лицом Алекса достала мольберт, краски и кисть.

Она даст выход своей ненависти на холсте.

– Ну? – Голос Гая в телефонной трубке звучал резко и требовательно.

– Готово, – получил он лаконичный ответ.

От говорившего требовалась лаконичность. Ожидаемый ответ был получен.

В телефоне раздался следующий приказ:

– Теперь предоставьте мне следующую информацию. Мне это нужно сегодня к вечеру.

В своем лондонском офисе Гай положил трубку на полированную поверхность письменного стола красного дерева. Зеленые глаза смотрели куда-то вдаль. Взгляд был жесткий и твердый как камень, цвет которого напоминали эти глаза.

Когда же он получил требуемую информацию, то взгляд сделался еще более жестким. А на следующее утро после бессонной ночи – таких ночей у него теперь было много – он сел в новый автомобиль и выехал из Лондона в западном направлении, сверяясь со спутниковым навигатором.

Всю ночь, не прекращаясь ни на минуту, шел дождь. Небо было затянуто свинцовыми тучами. Дождь превратил поля в болота, да и незаасфальтированная узкая улочка, ведущая к коттеджу, выглядела ненамного лучше. Алекса была рада, что ей не надо идти за покупками. С тех пор как она здесь поселилась, у нее выработался определенный распорядок: раз в неделю она ездила за десять миль на городской базар, закупала бакалею и другие необходимые продукты. Больше ее ничто не интересовало, жизнь протекала однообразно и незатейливо. Главное, чтобы был запас дров в сарае для топки печи в гостиной, поскольку основной источник тепла помимо электрообогревателя – печь. Если не бывало перебоев в подаче электричества, то Алекса чувствовала себя вполне комфортно.

Одиночества она не ощущала. Она вообще любила тихую жизнь, любила побыть одна и даже в Лондоне не стремилась к развлечениям. Редкие обеды и ланчи с друзьями, театр, концерты и художественные выставки – вот и все, что ей было нужно. Если бы не работа и художественные галереи Лондона, она предпочла бы жить в деревне. Хотя не в таком удаленном и безлюдном месте, как это. Для летнего отдыха здесь блаженство, но сейчас, когда стоит высунуть нос на крыльцо, с крыши на голову льет вода, из-под дверей постоянно дует, а по вечерам ветер завывает в трубе. В спальне от ветра дрожали окна, и Алекса была уверена, что под обоями бегают мыши. Правда, она их пока не видела, и они ее особенно не беспокоили. Как и пауки, которые появлялись из корзины с дровами и, разбегаясь по гостиной, прятались под диваном.

Если дождь был не очень сильным, она надевала прочные резиновые сапоги, купленные на базаре, непромокаемую куртку, голову повязывала шарфом от пронизывающего западного ветра и шагала по грязным тропинкам и полям, где понурые коровы щипали траву, а мокрые овцы поднимали головы и, не мигая, смотрели ей вслед.

Унылый пейзаж был созвучен унынию в душе. Сколько времени она здесь? Дни сливались в недели. Должно быть, прошло четыре или даже пять недель. Время не играло никакой роли. Она жила как в коконе, но она сама этого хотела.

Она опустилась на колени перед печкой, чтобы заложить туда дрова. Сейчас, в середине дня, в маленькой гостиной было тепло, несмотря на холод и промозглость на улице.

Закрыв заслонку, она встала и вдруг услышала шум приближающегося автомобиля.

Точно. Она не могла ошибиться – это грохочет не трактор местного фермера, когда тот проезжает мимо коттеджа по пути в поле. Алекса подошла к окну и оглядела переулок. К дому приближался, разбрызгивая колесами воду на колеистой дороге, заляпанный грязью внедорожник.

Неужели это риелтор? Или все-таки какой-то фермер? Из автомобиля вышли – она услышала звук захлопнувшейся дверцы, но разглядеть из окна, кто вышел, не смогла. Алекса подошла к. входной двери и, раскрыв ее, застыла, не веря своим глазам.

«Это не может быть он… Это немыслимо! Как он мог сюда попасть? Нет-нет-нет!»

Но это он. И он идет прямо к ней.

У Алексы все поплыло перед глазами, и она уцепилась за косяк, чтобы не упасть. Он остановился. Высокая и зловещая фигура нависла над ней.

Она не поняла, испугалась ли. Нет, это не страх, но ей не хватало воздуха.

– Алекса.

Вот и все, что он произнес.

– Как… как ты…

Она не смогла договорить.

  34