Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
30 
Она гладила его щеку, его губы одним пальцем.
— Спасибо.
— «Всегда пожалуйста» как будто не очень подходит.
Откуда-то изнутри распространялось тепло.
Похоже, занятие любовью с Трейси изменит ход вещей. Навсегда.
Ее губы изогнулись — и не в обычной ее сдержанной улыбке, а в чертовски сексуальной и женской. Колени Корта подогнулись и ударились о бортик; ушибленные коленные чашечки отозвались болью. Но она пошевелилась под ним, и он забыл о боли, глядя, как она потягивается, словно довольная кошка. Согнув ноги, она прижала его пятками, погружая еще глубже в себя.
— Не насытилась, Трейси? — Голос как не его грубый, хриплый.
— Нет. — Она покусала набухшую нижнюю губу. Да. Но я пойму, если тебе надо время, чтобы вновь стать готовым.
Его самолюбие восстало — и в анатомическом смысле тоже.
Он вышел из нее, взял салфетку и разделался с презервативом. Переложив Трейси в середину постели, вытянулся рядом и постарался зацеловать ее до полусмерти в признательность за полученный от нее дар. Судя по тому, как вонзались в его спину ногти, и по вздохам, возвращающимся в его рот, получалось у него неплохо. Но Трейси отплачивала равной монетой, и не только она задыхалась, когда он поднял голову.
Шелковая кожа касалась всего его тела, от ног до губ, и лежать тихо она не желала, каждый дюйм ее тела мучил его. Он хотел узнать ее всю. Правда, нынешней ночью он планировал не торопиться, но у Трейси было другое мнение на этот счет.
Не отрываясь от грудей Трейси — очень чувствительных грудей, — он ухмыльнулся и поймал губами острый кончик. Трейси пискнула, и он взялся за дело энергичнее, а она придерживала его за голову. Потом по середине тела вниз, до пупка, ближе к тому месту, откуда поднимается опьяняющий аромат сексуального возбуждения…
Она резко села, глаза ее округлились.
— Корт…
— Спокойно. Расслабься. — Подтолкнув косточками пальцев, он вынудил ее откинуться назад. Если тебе не понравится, я перестану, но дай мне тридцать секунд испытательного срока. Веришь мне?
Закусив губу, она кивнула.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Пока Трейси шла к кухне, ее пульс заметно ускорился. В дверях она остановилась. Мокрые руки пришлось вытереть о юбку.
Последние два дня были необыкновенными.
Корт обучал ее искусству любви невероятно нежно и в то же время проявлял бешеную ненасытность. Трейси сморщила нос и широко улыбнулась. Похоже, своей ненасытностью он заразил и ее.
Он был там и сразу поднял взгляд от медицинского учебника, лежащего на столе.
— Джош уснул?
— Да, — выдохнула она.
Корт, не глядя, захлопнул книгу. Выражение его лица вроде бы не изменилось, но жар этого взгляда заставлял ее кожу зудеть и покрываться румянцем. Одного этого взгляда хватало, чтобы почувствовать себя самой сексуальной женщиной на планете.
— Сколько у нас времени?
Соски приподнялись, блузка щекотала ставшие чувствительными груди, Трейси потянула ткань, открывая дорогу воздуху, облизнула вдруг ставшие сухими губы.
— Обычно он спит час или два, но сегодня может проспать дольше. Утром я замучила его играми в парке.
Игривая улыбка приподняла уголок его рта, и он встал.
— Время бежит. Твоя постель или моя?
В жизни Трейси не проводила послеполуденное субботнее время в кровати. Даже когда бывала больна. Но сегодня она сделает именно так. Ее гормоны не давали ей покоя с утра, когда Корт подморгнул ей над своим омлетом и напомнил, что прием в больнице в субботу кончается в полдень.
Ну как втолковать ему, что у нее нет сил ждать, пока они доберутся до спальни? Подойдя вплотную, она обняла его и запрокинула голову назад.
Корт всегда понимал с полуслова, и теперь ему не потребовалось дальнейших объяснений. Он принялся целовать ее — и продолжал, пока ее мысли не смешались.
Его вкус был вкусом сладкого чая и страстного мужчины — сущий наркотик. Как же пережить ломку, когда он уедет? Но сейчас вовсе не хочется об этом думать, ведь его руки гладят ее и зажигают все ее существо желанием.
Она старалась делать то же, что и он, вытащила из брюк его рубашку и запустила под нее руки, начала разминать ему спину. Под мягкой, теплой кожей вздувались и опадали мускулы. Сгорая от нетерпения, Трейси оттолкнула мешающую ткань;
Корт сдернул рубашку и швырнул через плечо.
Она приникла к разгоряченной плоти, чтобы ощутить языком ее соленую пряность, и глубоко вдохнула ее запах. Его, свойственный только ему, запах, смешивался с легким запахом одеколона, и от этого сочетания кружилась голова.
30 
