Последние отзывы

  38  

– Не спрашивай, Рэйлан, я не знаю. Может, я ответила на поцелуй, потому что так давно не целовалась.

– Ты ревновала меня к Шерил, пока не выяснила, что она моя сестра. Признайся. Тебе было неприятно думать, что Дилан мой сын, ведь так?

Она кивнула:

– Да, я ревновала, хотя и понимала, что это глупо: какое я имела право ревновать? Рэйлан положил руки ей на плечи.

– Кирстен, позволь задать тебе один вопрос. Когда ты сегодня увидела горящий самолет, кого ты представила внутри – меня или Чарли Рамма? Ты испугалась за меня или это был страх, оставшийся тебе в наследство от Чарли? – Рэйлан провел большими пальцами по ее щекам, еще хранящим следы слез. – О ком ты плакала?

Она выдержала его пристальный взгляд, глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

– О тебе, Рэйлан.

Со сладостным стоном Рэйлан притянул Кирстен к себе, и его приоткрытый рот приник к губам любимой. Их поцелуй длился целую вечность. То, что она отбросила робость и теперь сама была участницей любовной прелюдии, радовало его несказанно. Всякий раз, как он пытался прервать эту бесконечную череду поцелуев, она начинала новый раунд. Когда наконец их губы разъединились, он уткнулся лицом ей в шею и запустил пальцы в ее короткие мягкие волосы.

– У тебя вся голова пропахла этой дрянью, которой мне намазали руки.

– Ничего, – прошептала Кирстен. – Они болят?

– Немного.

– Я позвонила в клинику, и мне сказали, что с тобой все в порядке. Но я не знала, можно ли этому верить.

– Я прекрасно себя чувствую. Совсем другое место на моем теле беспокоит меня в данный момент.

Она засмеялась, так что Норт ощутил на губах этот смех; в жизни ему не доводилось слышать более эротичного звука, и руки сами потянулись к пуговицам на рубашке Кирстен. Когда все были расстегнуты, он увидел лифчик и нетерпеливо зарычал. Умелым движением отбросив его, Рэйлан сразу вцепился в темно-розовый сосок.

– Рэйлан! – Ее тело выгибалось под ним.

– Сладкая моя! – задыхался он. Его рука проникла под юбку Кирстен. Ладонь поползла вверх… Тихое мурлыканье Кирстен сказало ему все, что он хотел услышать, и Рэйлан смело потянул ее трусики. Стон застрял у него в горле, когда пальцы ощутили горячий мед ее лона.

В паху у него давило и жгло. Чтобы ослабить болезненное напряжение, он расстегнул брюки и стащил их вместе с трусами.

– Возьми меня как тогда, – прохрипел Рэйлан, направив ее руку к своей твердой плоти.

Она почувствовала жар любви, который отчаянно рвался из мужчины.

– Кирстен, Кирстен!

Она кубарем выкатилась из-под него. Рэйлан сначала подумал, что она хочет раздеться. Но увидел, что Кирстен суетится у спинки кровати, собирая одежду так, будто вырвалась от маньяка-насильника.

– Я не могу.

– Не можешь? – Голос его был сиплым. Она решительно покачала головой:

– Нет.

Из нежного друга и страстного любовника Рэйлан вдруг превратился во взбешенного мужлана: такая перемена мыслей и чувств была вызвана оскорбленным мужским достоинством.

– Что значит не можешь? – заревел он.

– Это и значит, – не осталась в долгу Кирстен.

– У тебя месячные, что ли? Слушай, я не такой брезгливый. – Он наслаждался румянцем на ее щеках.

– Совсем не то. Я не могу – не стану – заниматься с тобой любовью. Не сейчас. Никогда.

Из его горла вырывались хрипы, как из глотки прирученного зверя, в котором проснулись дикие инстинкты.

– Черт с тобой в таком случае! Ничего удивительного, что твой муж покончил с жизнью.

Глава 7

Не видя океана, забываешь, насколько он огромен, и ощущение чего-то действительно необъятного возвращается, только если снова сидишь в покое и смотришь на него не отрываясь. Той ночью у Рэйлана было достаточно времени для созерцания. Он не заметил, как подкрался рассвет, вычертив его силуэт на песке. Тень эта очень отдаленно напоминала человека с растрепанными волосами, вобравшего голову в плечи. Она могла принадлежать, например, людоеду из какой-нибудь сказки-страшилки.

Таким он себя и чувствовал в ту ночь.

Кляня себя, он откинулся на песок и посмотрел на небо. Там предрассветная бледность сменялась лихорадочным розовым блеском, как будто обреченный больной перед самой кончиной вдруг почувствовал себя лучше. Звезды, бессильные продлить отпущенное им время, мигали на прощание и гасли.

Рэйлан стал разглядывать свои руки. Ему было больно. Кожа покрылась волдырями и красными полосами. Может, это руки виноваты? Нет, боль укоренилась глубже – в подсознании.

  38