Последние отзывы

  24  

— Нет, — не сумев солгать, призналась Лейни.

Он с трудом сдержал улыбку облегчения.

— Что ж, уже неплохо. Все дело в моем возрасте? Сколько тебе лет?

— Двадцать семь.

— Слава Богу, я боялся, что ты еще моложе. Между нами разница в шестнадцать лет. Тебя это беспокоит?

— Нет, Дик. — Услышав из своих уст его имя, Лейни быстро вскинула голову — посмотреть, заметил ли он. Заметил. И присел рядом с ней на диванчик.

— Но в чем же тогда дело, Лейни?

— Во всем, — беспомощно ответила она, всплескивая руками. — В тебе. Во мне. Возраст — это самое несущественное. Главное, что мы совершенно не знаем друг друга, за исключением… — Она отогнала прочь неотступные воспоминания об их ночи.

Ах, Лейни, до чего же ты мила, подумал Дик.

— Лично мне знакома каждая твоя клеточка. — Просунув ладонь под ее халат, он принялся поглаживать большим пальцем треугольную впадинку у основания ее шеи. — И ты меня тоже знаешь. Мы же дотрагивались друг до друга, исследовали, целовались…

На щеках Лейни выстудили красные пятна.

— Мы не знаем друг друга в других, более важных отношениях.

Заключив Лейни в объятия, Дик прижал ее голову к своей груди.

— Именно поэтому я и приехал. Хочу, чтобы мы узнали друг друга прежде, чем познакомимся с этим маленьким человечком. — Он положил руку на ее живот. — А вот это я хотел бы выяснить в первую очередь.

— Что? — недоуменно спросила она.

— Почему вы, Лейни Маклеод, красивая молодая женщина, чувственная и желанная, всякий раз съеживаетесь, стоит мне до вас дотронуться.

В голове ее прозвучал сигнал тревоги. Дик подбирался слишком близко. Не в буквальном смысле — физически они были ближе некуда. Но он подбирался слишком близко к ее страхам, ее внутреннему «я».

— Да нет, я не…

— А вот и да! Стоит мне к тебе прикоснуться, ты тут же напрягаешься. Я прямо-таки ощущаю твои внутренние колебания, даже страх, Лейни. Только когда ты со своими учениками, настороженность отпускает тебя. Чего ты боишься, Лейни? Почему вздрагиваешь, когда я тебя ласкаю?

Она потупила взгляд, голос ее дрожал, и она попыталась придать ему злости, но вряд ли преуспела.

— Тебе ли меня винить? Вообще-то мне не особенно привычно, когда незнакомец самовольно вселяется в мой дом, трогает и ласкает меня. Поставь себя на мое место и спроси себя, что бы ты делал и как себя чувствовал.

Взяв ее лицо в свои ладони, он долго смотрел ей в глаза — так, что Лейни сделалось неуютно.

— Нет, здесь кроется что-то еще. В ту ночь, у меня дома, ты отчаянно жаждала, как это ни банально звучит, простого человеческого тепла, ласки — жаждала любви. Загадочно-печальная вы дама, Лейни Маклеод, и я намерен выяснить — почему. Будем считать это составной частью работы по поднятию вашего настроения. — Он легонько поцеловал ее. — Да, а к твоему сведению, если бы ты вселилась ко мне и захотела бы меня потрогать, я бы обезумел от счастья. — И вновь его губы коснулись ее. — А теперь отправляйся спать. У тебя был трудный день.

Поднявшись, он заставил встать и Лейни и шутливо подтолкнул ее к спальне. Она безропотно повиновалась. Достала из шкафа одежду для следующего рабочего дня и стала готовиться ко сну. И уже собиралась откинуть с кровати покрывало, когда вошел Дик.

— Вещи разберу утром, — сообщил он, зевая. — У нас молоко на исходе. Тебе его доставляют или сама покупаешь в магазине?

— Покупаю. Что ты делаешь? — напряженно спросила она, когда он стянул через голову свитер.

— Снимаю свитер. — Отбросив его в сторону, Дик сел на кровать и разулся. — А теперь снимаю брюки. — Встал, расстегнул металлическую пуговицу и «молнию» на застиранных, потертых джинсах и, выскользнув из них, принялся их расправлять. Аккуратно уложил на стул и повернулся к Лейни, нимало не смущаясь того, что облачен лишь в плотно обтягивающие белые трусы. — Ты не замерзла? Заберись-ка под одеяло.

В полном оцепенении Лейни, зажав в одной руке уголок покрывала, а вторую приложив к бешено колотящемуся сердцу, наблюдала, как Дик огибает кровать и подходит к ней.

— Знаешь, ты похожа на аппетитное пирожное с кремом, — сообщил он, обнимая ее за плечи и с нежностью разглядывая своими необычайно зелеными глазами.

На Лейни была желтая ночная рубашка — старенькая, но удобная, а потому любимая. Без рукавов, с глубоким вырезом, открывавшим взору ложбинку на груди — особенно теперь, когда ее груди стали полнее. Прямо под грудью была подвязана лента — в стиле ампир. Длинная юбка была достаточно просторной, чтобы без труда вместить ее живот. До сего момента Лейни даже в голову не приходило, сколь прозрачна эта ткань, а тут она с тревогой осознала, что вопиюще нага. Главным образом потому, что Дик так откровенно ее рассматривал.

  24