очень нудно 
15 
В самом центре главного корабельного помещения мозолило глаза удобное кресло на небольшом возвышении. В левом подлокотнике информ, в правом — максимально компактная панель управления. В нем никто не сидел — это было личное кресло капитана, с которого он обычно командовал экипажем. Сейчас, когда оно пустовало, весь мостик выглядел как-то сиротливо…
— Система Деметры — местечко безопасное, — объяснил Койфман. — А вот в других местах всякое случается — и пираты, и сатрапы, и хищники космические… Вот тогда мы с Тайфуном садимся на амбразуры… И Остап тоже — он на ракетнице дежурит, а мы на лазерах. Между прочим, Мишенька, а что это у тебя за царапина?
— Да так, ерунда, — спрятал руку Ежов. Не признаваться же, что оцарапался о перстень Александра Максимовича?
— Ерунда не ерунда, а к Остапу ты с этой ерундой близко не подходи, — возразил Койфман. — Ты вот думаешь, он родился таким огромным? Нет, дружок, он гладиатором был, на Золотом Кольце, в астероидах. А этих гладиаторов специальными лекарствами пичкают — для мышечного роста. Только у них всегда побочные эффекты есть — кто стареет быстро, у кого просто башню сворачивает… Слабоумие — обязательно. А Остап у нас легко отделался — у него всего лишь бладерия… это болезнь такая, — пояснил старик. — Запаха крови не выносит — дуреет, крушить начинает все направо и налево. Берсерк по научному. Его только на то и хватает, чтобы своих от чужих отличать — знакомое лицо не тронет. Он, правда, фильтры специальные в ноздрях таскает, но они не всегда помогают, так что ты, на всякий случай, постарайся, чтобы он тебя побыстрее запомнил…
— Да вы все тут… странные… — поежился Михаил. — Пришельцы, роботы… Корабль уродов!
— Ты, Мишенька, так не говори, это невежливо, — упрекнул его Койфман. — Мы хоть и странные, а только у нас любой тебя в крыжаний[1] хвост согнет…
— И вы? — усмехнулся Ежов, смерив снисходительным взглядом плюгавого старичка.
— Э, Мишенька, внешность-то, она обманчива, — улыбнулся Койфман. — Я хоть и раввин…
— Раввин?! — поразился Михаил.
— Бывший, — спокойно ответил старик. — Военный раввин — капеллан по научному. До старшего лейтенанта дослужился, между прочим… Больше капелланам не присваивают.
— Ну и что, я тоже старший лейтенант. Я тоже в армии служил…
— А потом дезертировал, — даже не пытаясь слушать, продолжал Койфман. — Я ведь, Мишенька, родом со Святой Земли… только это теперь ее так называют, а раньше планета звалась короче — Шеол. И правильно звалась — Шеол и есть Шеол. Размером с Марс, воздуха мало, жарко, как в настоящем Шеоле… Мы ее, конечно, терраформировали, слегка подправили, но там все равно жить плохо… А лет так сорок назад у нас теократы к власти пришли — больные на всю голову. Представляешь, что удумали, дурачье — армию распустили! Мы, говорят, избранный народ, нас Бог защитит… Законченные придурки… Я и дал ноги — я хоть и раввин, а без пушек не могу. Думаешь, если я еврей, так обязательно пацифист? А ты про Моссад слышал? Хотя они там тоже, конечно, не слишком умно поступили — надо было драться до последнего, а не самоубийствовать по-дурацки! И это мои предки, тьфу, стыдно! А вот я и хокер, и снайпер…
— Хокер — это что?
— Бой рукопашный — хокина. У нас придумали, на Святой Земле! — похвастался Койфман. — Ты, Мишенька, не смотри, что мне сто двадцать лет…
— Сколько-сколько?! — снова вылупился Ежов.
— Так сейчас никто меньше ста тридцати не живет, — удивился старик. — Имперцы, вон, рекордсмены — сто пятьдесят минимум. Они там все на спорте помешанные, культ здорового тела… Тебе сколько лет?
— Тридцать четыре…
— Вот, а выглядишь старше, чем капитан! А ему пятьдесят скоро стукнет! Вон, Джину видишь? Ей сорок пять. Дашь ей столько?
— Не дам… — покачал головой Михаил — латексная красотка выглядела от силы на тридцать.
— Да, бесплатный совет — от Джины держись подальше. Остап правильно тогда сказал — ее из армии вышибли за массовое изнасилование в особо тяжкой форме, с увечьями. У нее психопатический склад характера — взрывается по любому пустяку, может покалечить, а то и похуже. А в драке она мастер… да это ты уже и сам понял. Она из СОП, космический десант. Их там так готовят… У нас тоже похожие части были — Лазурная Рота. Да вот теократы эти, будь они неладны…
— А вон та… Фрида, кажется? Она слепая? — тихо уточнил Михаил.
— Слепая. А еще глухая. И немая — у нее язык вырезан и небо опалено. И ноздри изнутри сожжены. И нервные выходы на коже. У нее ни одного из пяти чувств нет.
15 
