очень нудно 
15 
— Если необходимо, я готова на проведение магниторезонансной томографии, чтобы доказать отсутствие опухоли мозга или каких-либо других причин внезапного провала памяти.
Теперь решил пошутить адвокат:
— Но там еще был виски.
Она хотела было спросить, на чьей он стороне, но решила не тратить попусту остатки сил.
— Джей был моим другом, и его смерть — удар для меня. У него был неизлечимый рак, и он умер во сне, что многие сочли бы благом. Однако из-за того, что я работаю на телевидении, а он был героем, и мы явно были близки, его смерть превратили в медийное событие. Это унижает его и поэтому возмущает меня.
— Надеюсь, вы понимаете, что долг полицейского управления выяснить, что с ним случилось.
— Разумеется. Но я не понимаю, почему полиция не считает своим долгом выяснить, что случилось со мной.
— По-моему, разница очевидна. Вы живы.
Этот разговор рассердил и огорчил ее. Если собственный адвокат не видит в ней жертву, как убедить в этом полицию? Может, не следовало так быстро осуждать друзей, которые звонили ей сегодня? Может, их озабоченность была искренней? Может, ей просто померещилось, что они охотятся за непристойными подробностями?
Она отчаянно нуждалась в верных друзьях, которые не стали бы подвергать сомнению ее заявление о провале памяти или, что более важно, ее честность. У нее не было стандартной группы поддержки — родителей, сестер, братьев, мужа. У нее не было духовника, который помог бы ей советом и утешением.
Зато у нее был список известных людей, которые были ей обязаны. Кроме репортажей о текущих событиях, она часто делала передачи об интересных личностях. В герои она выбирала тех, чьи достижения, по ее мнению, заслуживали признания. И никогда не требовала что-либо взамен. Но теперь, пожалуй, пришел час расплаты.
Бритт набрала первый номер из своего списка.
— Офис судьи Меллорс.
— Здравствуйте. Могу я поговорить с судьей?
— Представьтесь, пожалуйста.
Бритт назвалась, и ее попросили подождать. Снова взяв трубку, секретарь рассыпалась в извинениях и уверила, что до конца дня у судьи не будет ни одной свободной минутки.
— У нее просто невероятное количество дел в связи с предстоящим президентским назначением.
— Да-да, разумеется, — проговорила Бритт, понимая, что с ней просто не желают разговаривать. Когда президент предложил кандидатуру судьи Меллорс в первую инстанцию Федерального суда по гражданским делам, Бритт подробно освещала это событие, включая и длинное интервью. Завершила она репортаж словами: «Голосование Сената по кандидатуре судьи Меллорс, безусловно, всего лишь формальность».
Очевидно, судья решила не омрачать свое светлое будущее даже намеком на связь с человеком, попавшим в скандальную историю.
Затем Бритт попыталась поговорить с владельцем частной страховой компании, разоблачившим злоупотребления гигантов страхового дела. Его заявления вылились в череду исков на огромные суммы. Когда он в конце концов победил, Бритт сделала о нем передачу, представив его в образе Давида, боровшегося с Голиафом. Тогда он сказал ей: «Если я когда-нибудь смогу помочь вам…»
Однако, как и судья, он оказался слишком занят, чтобы поговорить с ней. Во всяком случае, ей так передали.
Хирург, половину своего рабочего времени посвящавший неимущим пациентам. Супружеская пара, после смерти своего ребенка основавшая фонд помощи детям, больным диабетом. Летчик, благополучно посадивший поврежденный самолет и спасший жизни пассажиров…
Бритт прошлась по всему списку. Безрезультатно. Либо в тот вечер весь Чарлстон был безумно занят, либо, проснувшись в постели с мертвым Джеем Берджессом, она моментально превратилась из суперзвезды в прокаженную.
В конце концов Бритт позвонила генеральному директору студии, чтобы поблагодарить за столь быструю реакцию на ее утреннюю просьбу о помощи.
— Мистер Алегзандер — настоящая находка. — Это, конечно, было большой натяжкой, но она произнесла эти слова со всей искренностью, на какую была способна.
— Неприятная история, Бритт.
— Да. Очень неприятная.
— Я разрешил пустить в эфир твою пресс-конференцию. Сейчас я сомневаюсь в правильности своего решения.
— Правда? Почему? — удивилась она.
— Нас могут обвинить в пристрастном освещении этой темы.
— Вопросы наших репортеров были такими же прямыми и острыми, как остальные.
15 
