очень нудно 
219 
Наконец юнкер зашептал:
– Там есть такой кривой спуск. Узкий… Жандармов можно отсечь от кареты. Разворачивать карету не нужно. Прямо от спуска вверх тянется тропа. Совсем неприметная для глаза. Если Некрасов будет даже в кандалах, то…
Карабанов резко остановил его:
– Не надо! Ничего уже не надо… Некрасов отказался от нашей помощи. Он сошел с ума… Не будем больше говорить о нем ни слова. Налейте-ка, юноша, еще в чепурку!
Рука юнкера, вздрагивая, лила вино из пузатого кувшина.
– Жаль, – сказал он, – очень жаль… Вы просто не смогли его уговорить. А в России это сделать будет гораздо труднее…
………………………………………………………………………………………
Вечером Карабанов, будучи вполпьяна, вернулся в Боржоми и здесь встретился с человеком, о котором никогда не забывал и которого считал чуть ли не главной причиною всех своих бедствий…
Князь Унгерн-Витгенштейн первым оправился от неожиданности и первым сделал шаг к примирению.
– А-а-а, вот и вы, Ка’абанов! – сказал он. – Очень ‘ад видеть вас… Тут гово’ят, что вы ходите в ге’оях? Может, вы научите и меня, как поско’ее стать из фазана шайтаном?
Карабанов ответил на поклон:
– Это очень просто, князь. Но для этого надо сначала перейти из гвардии в гарнизон.
6
Приемная наместника была залита светом газовых фонарей, сгорающий газ шипел и потрескивал. Михаил Николаевич взял Карабанова за локоть и подтолкнул его к выходу:
– Выйдем в парк, заодно и поговорим…
Прошло уже достаточно времени, как поручик обосновался во дворце великого князя. Но до сих пор он приглядывался к наместнику с любопытством, почти изучающим. Андрей много слышал, что Михаил Николаевич не любит Петербург, далек от царской семьи, зло высмеивает придворный этикет и нравы. Вчера он тоже, в разговоре о вновь прибывших «моншерах», отпустил по их адресу такое словечко, что даже Карабанов вынужден был покраснеть.
Все это делалось от души, по-солдатски прямолинейно; хвалилось и осуждалось многое наместником искренне. И только одного не понимал Карабанов – своего положения при наместнике. Но появление во дворце петербургских «моншеров», очевидно, должно было ускорить развязку, и Карабанов не ошибся в этом. Они спустились в парк. Наместник обмахивался фуражкой. Сорил из кармана шоколадными зернами, угощая дворцовых павлинов, противно кричащих от жадности. На берегу Куры зашел в сапогах в воду и постоял немного – зачем, Карабанов не понял, но, наверное, решил, просто так, от необычности положения.
– Не протекают, – сказал наместник, выходя на берег. – А то эти подлецы-сапожники – тяп-ляп и вышел корапь!..
Разговор – тот разговор, которого так страстно ожидал Карабанов, – начался с воспоминаний.
– Батюшка твой покойный, – сказал наместник, – был человек старого закала. Молод я был, зарвался однажды. При дамах, конечно. «А скажите, генерал, – говорю, – отчего у вас нос такой красный?» – «А потому, ваше высочество, – отвечает он мне, – что приходится на старости лет от каждого щенка получать щелчки по носу…»
– Неужели, ваше высочество? – ужаснулся Карабанов, вроде не смея верить, хотя этот анекдот был известен ему давно и передавался в его семействе шепотком, вестимо, только по-французски, с заменою слова «щенок» словом «вислоухий», что в общем одно и то же.
Карабанов сбоку посмотрел на ухо великого князя: оно было большое, раковина его была вырезана породой отчетливо, словно по дереву, и совсем не казалось вислоухим.
– Старик был прост! – сказал наместник. – А ты хитришь, братец, хитришь.
– Ваше высочество…
– Молчи! Сам знаю – просить стыдно. И не проси! Посуди, любезный: могу ли я тебя определить при себе, если у тебя остались следы еще в Петербурге…
Карабанов прижал руку к тому месту, где по всем правилам анатомии должно находиться сердце:
– Ваше высочество…
– Молчи! Мне прямая выгода иметь рядом тебя, а не одного из тех шаркунов, что прикатили сюда для пребывания в моей передней. Но… И ты не артачься, Карабанов, – вдруг нажал на него голосом наместник. – Выстоять один раз у барьера после Баязета не трудно. Понимаю – глупо. Сам осуждаю. Да что поделаешь, голубчик?.. Воинская честь всеми признается, но существо ее неуловимо. Никто не знает, что это за штука. Однако за нее расплачиваются!
Карабанов мерно вышагивал по дорожке, плечо к плечу рядом с наместником. А собственно, чего он хочет, что ему нужно в этом парке? С другой стороны, Андрей понимал, что наместник зла ему не желает. Но согласиться на дуэль, оттянутую на такой срок, Карабанов был уже не в силах: Баязет многое сломал в его душе из хрупких прежних построек.
219 
