78 
Плечи ее подались вперед, и она низко наклонила голову.
Дункан в два шага подскочил к ней и за подбородок поднял ее лицо кверху.
— Так все и произошло?
— Да. — К его изумлению, она поднялась на ноги и протянула ему руки, стиснув запястья вместе: — Наденьте на меня наручники. Арестуйте. Посадите в тюрьму. Там я по крайней мере буду в безопасности.
— Вы про мужа?
— Да!
— Потому что он собирается вас убить?
— Да! Нет, — качнула она головой. — Не он. Сам он не станет этого делать. Он не настолько глуп. Той ночью в бассейне у него была такая возможность. Я подумала, он меня утопит — и дело с концом. Но он не станет меня убивать. Просто сделает так, чтобы я умерла.
— Зачем? — рявкнул Дункан.
— Он…
— Зачем?
— Я не могу вам этого сказать.
— Потому что вам нечего сказать. Он решительно затрясла головой:
— Пожалуйста, поверьте мне на слово.
— Поверить вам? — рассмеялся он. — Так дело не пойдет.
— Что мне сделать, чтобы вы мне поверили? Умереть?
— Неплохо для начала.
Она поперхнулась и отступила на шаг.
— Скоро, — продолжал он тем же холодным тоном, — мы с вами встретимся в полиции. Завтра. В десять.
Он развернулся и пошел прочь из комнаты. Она догнала его, схватила за руку и развернула.
— У меня нет никого, кроме вас, кто мог бы мне помочь. Мне страшно. Като знает…
— Что?
— Он знает или, по крайней мере, подозревает, что я догадываюсь о его намерениях. Поэтому он рассказал вам про Наполи. Чтобы выставить себя рогатым мужем, чтобы вы сочувствовали ему и относились ко мне как к изменнице. Он позволил вам соединить в одно Наполи с Троттером, а потом и Коулмана, чтобы я казалась виновной. Это все часть его большого плана.
— Хорошо, — сказал Дункан. — Если все так и есть, сделайте официальное заявление. Завтра утром во время допроса.
— Как я могу? Это означало бы верную смерть. — Она крепче стиснула ему руку. — Пожалуйста, Дункан.
— Что конкретно вы просите меня сделать?
— Перестаньте расследовать мое дело. Возьмитесь за Като, узнайте, зачем Троттер проник той ночью в наш дом.
— А именно, чтобы вас убить?
— Да.
— Откуда такому недоумку, как Троттер, знать, что вы среди ночи бродите по дому?
— Като все ему рассказал. Он велел ему ждать в кабинете, пока я не спущусь вниз, как обычно.
— Като удерживал вас в постели, не дал включить сигнализацию, чтобы Троттер смог проникнуть в дом.
— Разве это не похоже на правду?
Еще как похоже. Он видел отчаяние на ее лице, и ему хотелось ей верить.
— Расскажите, зачем вашему мужу убивать вас.
— Я не могу, — со страданием в голосе прошептала она. — До тех пор, пока не буду убеждена, что вы мне поверили. Во всем.
— Вот и ждите этого до второго пришествия.
Не успел он повернуться, как она придвинулась ближе и положила руки ему на плечи.
— Вы же хотите поверить мне.
Он потянулся, чтобы снять ее руки с плеч.
— Перестаньте, — сказал он, но так ничего и не сделал. Ее руки остались лежать у него на плечах, а руки Дункана на ее руках.
— Я знаю, хотите. — Она приподнялась на цыпочки и чуть коснулась губами его губ, обдала их теплым дыханием. — Поверь мне, Дункан. Прошу тебя.
Застонав от ярости и мучительного желания, он швырнул на пол куртку с пистолетом и запустил пальцы в ее волосы. Отклонил назад ее голову. Он оттолкнул бы ее и ушел прочь, если бы она хоть на секунду взглянула на него, если бы в ее взгляде была хоть капля торжества или вызова. Вместо этого она закрыла глаза.
— Будь ты проклята, — прошептал он. — Будь я проклят.
Он с силой прильнул ртом к ее губам. Раздвигая их языком и одновременно одной рукой обнимая ее за талию, приподнимая и прижимая к себе. Ее тело, ее запах, ее вкус покончили с последними судорогами совести. Желание, какого он никогда прежде не испытывал, охватило его.
Она обняла его руками за шею и взъерошила пальцами волосы. Ее губы отвечали ему, дразняще смыкались вокруг его языка, сводили с ума, разжигали его желание проникнуть в нее, узнать ее всю.
Он двинулся вперед, на нее, пока она не уперлась спиной в стену, и просунул руки под ее топ. Под ним не было ничего, только Элиза. Он потянул топ кверху, до локтей. Обхватив одной рукой ее запястья, он втиснул их в стену высоко над ее головой.
Позже он не раз жалел, что не остановился полюбоваться ее вытянувшимся телом, разглядеть все, о чем он мечтал с той минуты, когда увидел ее на торжественном вечере. Не Раз жалел, что не позволил пальцам ощутить ее кожу, что не Прикоснулся к грудям и не стал ласкать их языком.
78 
