Последние отзывы

  140  

— Против тебя у меня нет доказательств, — сказал Хэтчер. — Зато я наконец нашел кое-что против Савича. А он-то мне и нужен по-настоящему.

Судья посмотрел на Диди, потом снова на Хэтчера:

— Мы все хотели бы посадить Савича.

— Рад это слышать, судья. Потому что завтра ему предъявят обвинение в убийстве Наполи.

— Мейера Наполи? — Судья сам удивился, насколько искренне прозвучал его голос.

— Ах да, забыл вам рассказать, — сказал Хэтчер. — У нас есть свидетель, который видел, как Савич застрелил Наполи на мосту Талмадж.

— Вы это серьезно? — спросил судья у Хетчера. Потом взглянул на Диди — не шутит ли ее напарник?

— Абсолютно серьезно, судья, — сказала она. — Свидетель также видел, как Наполи столкнул миссис Лэрд с моста в реку.

— Значит, Элиза не… не бросилась в реку сама? Не покончила с собой?

— Как видите, нет, — сказала Диди.

Он опустил голову и подбавил в голос хрипотцы, чтобы прозвучало естественнее:

— Я рад… рад, что узнал это.

— Савич приехал сразу после того, как Наполи исполнил заказанное ему грязное дело, — продолжила Диди. — Очевидно, Наполи шантажировал Савича снимками, на которых он запечатлен с миссис Лэрд. Так же, как он шантажировал ее и пытался шантажировать вас. Савич убил его.

— Так что завтра, когда этого сукиного сына приведут к вам в зал предъявлять обвинение, — сказал Хэтчер, — лучше без шуток. Это слушание должно задать тон всему судебному разбирательству по делу об убийстве. В противном случае мы постараемся выяснить, почему этого не случилось.

— Я не понимаю, отчего вы сочли необходимым устроить подобный… — он кивнул на мрачный пейзаж за окнами автомобиля, — не знаю, как назвать.

— Потому, что я хотел дать вам понять: я устал от этих юридических уверток — а точнее, от вас, — сказал Хэтчер. — В прошлый раз, когда мы привели к вам Савича, вы его отпустили.

— Я был введен в заблуждение…

— Оставьте, ваша честь. Но запомните ту убежденность, которая сейчас прозвучала в вашем голосе. Очень хорошо. Очень: по-судейски. Завтра вы предъявите Савичу обвинение, его отправят в изолятор и не выпустят до самого суда. Вы сумеете провести слушание таким образом, чтобы ни он, ни его адвокат Стэн Адамс и слова не могли вставить. Ни присяжные, ни заранее подготовленные ходатайства, ни перерывы на то, чтобы справить нужду, им не помогут. Вы меня поняли?

— Никаких проблем, — мягко ответил Като.

— Вообще-то одна проблема есть, — сказала Диди, бросив тревожный взгляд на Хэтчера. — Наш свидетель не самый надежный…

— Надежный — и точка, — обрубил Хэтчер. Диди ничего не ответила. — У нас есть свидетель. Мы можем отправить Савича за решетку, если один-единственный раз вы поможете нам, а не этому ублюдку. И не вздумайте объявлять заседание неправомочным, даже если присяжные в зале суда будут читать газеты или смотреть спутниковое телевидение по своим мобильным телефонам. Меня удовлетворит только обвинение и приговор, которые упекут его в тюрьму до конца жизни. А если вдруг присяжные расщедрятся на смертную казнь — я плакать не буду.

Судья посмотрел на Диди, потом на Хэтчера. И хотя он терпеть не мог детектива, сейчас готов был его расцеловать. Этот расшумевшийся кретин не догадывался, что поможет ему решить наболевшую проблему: порвать с Савичем, не опасаясь его мести.

В последнее время он пришел к выводу, что их отношения исчерпали себя. Они принесли ему огромные деньги, больше, чем он может потратить за всю свою жизнь, — конечно, выйдя в отставку, судья очень постарается проверить справедливость этого утверждения.

Хотя когда они заключали свой договор, деньги были для него не главным, его привлекала скрытность и тайна. Риск быть пойманным. Ему нравился этот бесконечный флирт с опасностью.

Но все стало чересчур просто. Восторг поблек. Минусов в их отношениях накопилось столько, что никакой риск их уже не оправдывал. А попытавшись разорвать их, он подвергал свою жизнь опасности. Отношения всегда разрывал Савич, а его партнеры — никогда.

Савич проведет остаток жизни в тюрьме, может быть, его даже казнят. И кто станет слушать его рассказы о продажных судьях, если вдруг он вздумает выдать Като? Любой приговоренный к смерти пытается утопить кого-либо из своих врагов. Поэтому их показания ничего не стоят, особенно если они направлены против судьи, который вынес им приговор.

Изо всех сил стараясь держать себя в руках, судья поклялся:

  140