Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
42 
Он засунул пальцы за резинку плавок.
— Ты вообще когда-нибудь видела обнаженного мужчину?
Лора сильно сглотнула и покачала головой:
— Только в журналах.
Джеймс вновь выругался — не так громко, но более грубо.
— Ну так приготовься.
Она попыталась, но он совсем не дал ей времени. Да это и не имело значения, потому что ничто не могло бы подготовить ее к тому виду, в котором предстал перед ней Джеймс. Он все еще был возбужден. Но вместо того чтобы почувствовать страх или отвращение, как он, вероятно, предполагал, Лора была заинтригована, возбуждена — и глубоко разочарована, когда он погасил свет.
Она почувствовала, как матрас прогнулся под весом его тела, когда он устроился рядом с ней. Натянув на себя простыню, Джеймс повернулся к Лоре спиной.
Никогда в жизни Лора не чувствовала себя более отвергнутой. Она лежала в темноте, вся сжавшись, пытаясь не сотрясать постель своими рыданиями. Слезы лились у нее по щекам ручьем. Она не сдержалась и шмыгнула носом.
Джеймс повернулся к ней:
— Лора?
Когда она ответила тихим, прерывающимся от рыданий голосом, он чертыхнулся, но подвинулся к ней и обнял рукой за плечи.
— Не надо. Не плачь. Я не сержусь на тебя.
— Я всегда думала, что мужья хотят, чтобы их жены достались им девственницами. Вот никогда бы не подумала, что лично у тебя, наоборот, из-за этого пропадет желание.
Желание у Джеймса отнюдь не пропало, только он не стал сообщать об этом Лоре.
— Ты здесь совершенно ни при чем, — сказал он виновато, пропуская ее волосы сквозь свои пальцы. — Просто я никогда не рассчитывал на то, что именно я лишу девственности мисс Лору Нолан. Вот и все.
— Миссис Лору Пейден, — прошептала она в темноте.
Джеймс улыбнулся и, рискуя потерять выдержку, наклонился и нежно поцеловал ее в висок.
Глава 7
Джеймс сидел на пирсе, свесив ноги над водой, и обзывал себя самыми скверными ругательствами, которые только вообще мог припомнить. Когда он исчерпал весь свой запас, то начал придумывать их.
Прошлой ночью у него в постели была прекрасная женщина. Обнаженная — и жаждущая. Прекрасная, обнаженная, жаждущая женщина, которая к тому же еще и его жена… А он, как идиот, не стал заниматься с ней любовью. Впервые с тех пор, как он потерял невинность в нежном тринадцатилетнем возрасте с опытной девицей восемнадцати лет, взявшей на себя инициативу, Джеймс Пейден оказался неспособен взять женщину.
Неспособен не в физическом смысле. Черт, нет, конечно, не в физическом. В этом смысле он до сих пор был готов. Несколько раз в течение ночи Джеймс просыпался, мучаясь от желания. Рядом с ним спала Лора. Он чувствовал ее запах, исходящее от нее тепло, слышал ее мягкое дыхание.
На рассвете, разозлившись на себя, он встал и потихоньку покинул спальню, стараясь не разбудить жену. Надев только шорты, которые бесшумно достал из ящика комода, он вышел из дома.
Утро было влажным и безветренным. Гардении и жимолость, в изобилии росшие в лесу, окружавшем Индиго-плейс, 22, наполнили своим ароматом теплый воздух. Солнечные лучи пробивались сквозь туман, нависший над заливом Сент-Грегори, — пока еще недостаточно теплые, чтобы разогнать его.
Почему? — спрашивал он себя. Почему то, что Лора оказалась целомудренной, явилось для него таким мощным сдерживающим моментом? Джеймс все думал и думал над этим вопросом и наконец пришел к некоторым выводам.
Во-первых, у него никогда не было девственницы — по той самой причине, что он назвал Лоре прошлой ночью. Он не хотел брать на себя ответственность. Странно, что такой ловелас, как он, испытывал подобные угрызения совести — но так оно и было.
Его никогда не останавливало то, что он может еще больше испортить плохую или сомнительную репутацию женщины, но совесть не позволяла ему скомпрометировать девушку. Ему также было неприятно причинять боль. Секс для Пейдена всегда был чистым удовольствием. Ему было невыносимо думать, что его партнерша не получает от этого хотя бы какого-то удовлетворения.
«Но она же моя жена!» — спорил он сам с собой.
И все же для Джеймса оказаться первым возлюбленным Лоры Нолан означало огромную ответственность. Он не был уверен, что выдержит ее. Его раздражало то, что он чувствовал себя недостойным такой женщины, но именно в этом и была причина его колебаний.
Когда тебя изначально окрестили отщепенцем, то постепенно и сам начинаешь думать, что, может, люди и правы. Вряд ли можно было бы найти более разных людей, чем они с Лорой. В глазах всего общества они абсолютно не подходили друг другу. Лора Нолан представляла одну из самых аристократических семей Джорджии. А Джеймс Пейден всегда считался оборванцем и изгоем. Он сам глубоко верил в то, что действительно недостаточно хорош для Лоры.
42 
