51 
— Ну что ты ржешь? Все вам хи-хи да хаха. Лучше бы послушала умного человека.
Пока я жив. Пока твоя распрекрасная подруга окончательно не превратила меня в пищеварительного болвана.
— Петечка, — я молитвенно сложила руки, — ты вернешься в семью?
— А куда еще денусь?
Я так возликовала, что едва не бросилась ему на шею. Но вовремя бросила взгляд в сторону двери. Ушко медленно отлипло, и силуэт удалился.
Настроение у меня вдруг сделалось замечательным, мысли приобрели законченность и гениальную простоту. Мне казалось, что я способна разрешить все проблемы мира, а остальные люди, несмышленыши, должны меня слушать и поражаться моей прозорливости. Для начала я считала необходимым поделиться с Петей (не одному ему философствовать) рассуждением о сети человеческих рук, опутавшей землю.
В голове все было четко и понятно, но в изложении получалось путано. Слова, вырывавшиеся из моего рта, почему-то норовили сжаться в середине, так что оставались только приставки и окончания или вообще только согласные звуки. Я хотела сказать «например», а получалось «нпрмр», вместо «человечество» — «чество», «исключительно» превратилось в «исчитьно».
— Юлька, ты опьянела, — констатировал Петя.
— Нич пдбного, — возразила я, безуспешно пытаясь наколоть на вилку скользкий грибок. Грибы бегали по тарелке, вываливались на стол, и ни один не хотел быть пойманным. — Щас ка-а-ак раз!
От резкого движения тарелка подпрыгнула и перевернулась.
— Все, — сказал Петя, собирая грибы с пола, — больше тебе не наливаю.
— Я не пьныя, ну немножк. Я хочу тебе сказать, что ты млдец, что, млдец, не сказал, что женился на Ирке, потомучт был беременный. То есть она была, ну ты пнял.
— Ты умом тронулась, мать. Это же был мой ребенок. Юлька, никогда тебя пьяной не видел. Кофе сделать? Как ты домой поедешь? Может, заночуешь у нас?
— Низчто. Что скажут Ек-ек. — Имена Петиных родителей мне решительно не давались.
Я стала хихикать, потом мне стало жалко себя, и я почувствовала настоятельную потребность рассказать кому-нибудь о своих проблемах.
— У меня, Петечка, такое, такое! — Я раскачивалась из стороны в сторону, пытаясь совпасть с амплитудой кухни, которая, в свою очередь, тоже качалась. — Я, Петечка, люблю мужчину, а он шпион. Представляешь?
— Ну! Набралась ты.
— Чстая истнная првда, Петечка. Он не отрицл! Понимашь, не отрицл! Что терьперь будет?
— Теперь тебя посадят в тюрьму, — спокойно ответил Петя, заваривая кофе.
— За что меня? — воскликнула я, едва не свалившись со стула.
— Сиди ровно! — приказал Петр. — За недонесение. Есть такая статья. Держи кофе.
Пей. И не таращь на меня глаза, они сейчас у тебя вывалятся.
* * *
Не знаю, что помогло мне слегка протрезветь — две чашки крепчайшего кофе или перспектива оказаться за решеткой.
В том, что перспектива была реальной, сомневаться не приходилось — Петя окончил юридический факультет, работал юрисконсультом и законы, конечно, знал.
На улице он поймал мне машину, демонстративно записал ее номер, расплатился с водителем и три раза повторил: «Начинаю звонить тебе через полчаса».
Плохо помню, как мы ехали по ночной Москве, очнулась я только у своего дома.
В подъезде меня швыряло от стенки к стенке, а когда вошла в квартиру и Рэй радостно бросился на меня, я свалилась под вешалку с одеждой. Кошмар. Какая удача, что никто, кроме собаки, меня не видит. Еще большая удача — Рэй не умеет говорить человеческим языком, не выдаст. Господи, ведь его надо еще выгулять!
Я с трудом поднялась на ноги и пошла в комнату, чтобы ответить по телефону, который надрывался звонками.
— Добралась? Все в порядке? — спросил Петя.
В ответ я громко икнула.
— Ты помнишь, о чем мы говорили?
— Все забыла.
— Правильно, молодец. Пока.
Мы спустились с Рэем на улицу, я прислонилась к стене дома и сказала:
— Дальше не пойду. Делай дела свои на газоне. Хоть загрызи всю округу.
К счастью, в это время суток людей во дворе не оказалось.
* * *
Такого кошмарного пробуждения в моей жизни еще никогда не было. Меня разбудил свинцовый шар, поселившийся в голове, катающийся там и больно ударяющий по костям черепа. Каждый удар отдавался звоном и чудовищным раскатом боли. Я не сразу сообразила, что звонит телефон в изголовье дивана.
Это опять был Петя.
— Как ты? Помнишь, о чем мы условились?
51 
