36 
Запустила бы я руку в кошелек Сержа, предвидя, что зимнее пальто станет причиной нашей первой размолвки? Наверное, нет. Зная, чем дело закончится, — определенно да.
Самые дешевые шубы и дубленки продавались на рынке в Лужниках. Туда мы и отправились с Сержем. Было холодно, около пятнадцати градусов мороза. Но из-за обилия народа на стадионе дорожки между лотками подтаяли и представляли собой каток, покрытый раскисшим снегом. Толчея стояла невообразимая. Торговцы с тележками, на которых дымился чай, выкрикивали свои предложения погреться, продавцы рекламировали товар громко и не всегда прилично. Оптовики норовили провезти громадные сумки на колесиках по нашим ногам. Многие курили, и я то и дело уворачивалась от попыток заехать сигаретой мне в глаз.
Дубленками торговали по всему рынку, но выбор был небольшой — везде те же стандартные модели. Я перемерила штук десять, но Серж каждый раз отрицательно качал головой. От того, что все время приходилось снимать и надевать пальто на морозе, я продрогла, и мне смертельно надоела базарная толкотня. Как оказалось, не мне одной. Серж взял меня за локоть и потащил к выходу. Я только сейчас обратила внимание на выражение его лица. Если оценивать гнев и злость по десятибалльной шкале, то тогда, когда Серж гнал из моей квартиры Толика, он набрал десять баллов, а сейчас приближался к семи.
— Кэти, мы ничего не будем покупать на базаре.
Можно подумать, что мне доставляло удовольствие шнырять по рынку, дрожать от холода и разочаровываться в ассортименте. А Сержа вообще никто не звал, сам напросился — я тебя отвезу, я поеду с тобой. И вот теперь: пальто не купили, ноги промокли, настроение испорчено.
Мы сели в машину, и только я, набрав воздуха, начала:
— Можно подумать…
Серж перебил меня:
— Кэти, когда я злюсь, со мной лучше не спорить. Мы купим пальто в другом месте.
— В каком это в другом?
— В магазине. В ГУМе.
— А ты знаешь, сколько они там стоят?
Может быть, это ты такой богатый, что можешь там одеваться. А мои собратья по кошельку остались на рынке. Если они тебе не понравились, то я ничего поделать не могу.
— Ты можешь помолчать. Я просил тебя не спорить. Мы не должны ссориться.
— А ты не должен распоряжаться моей жизнью и моим гардеробом. Подумаешь, миллионер выискался. Я к тебе в содержанки не набивалась, еще неизвестно, как ты свои миллионы заработал.
Серж резко свернул на обочину, остановил машину и повернулся ко мне. Он так сверкнул глазами, что я едва не обуглилась.
Но в следующую секунду Серж взял себя в руки, рывком притянул меня к себе и обнял.
Мы не говорили ни слова, только крепко сжимали друг друга. Прошло, наверное, несколько минут. Во всяком случае, мне хватило времени, чтобы успокоиться и мысленно обозвать себя идиоткой.
— Сержик, я больше не буду, не обижайся, пожалуйста.
Он немного отстранился от меня и заглянул в глаза.
— Ты тоже меня извини. Я злюсь не на тебя, Кэти. Ни ты, ни эти люди не заслуживаете, чтобы унизительно существовать.
Средний класс не может работать плохо, в любом нормальном обществе он — социальная опора. Но ему можно не платить как правильно и свести до уровня нижнего. Дьявол, я не могу вспомнить правильных русских слов.
— Я тебя понимаю.
— Кэти, я отдал много сил, чтобы наше общество было справедливым. О! Я опять говорю как на конференции. Если коротко: отказывая мне, ты унижаешь мое мужественное достоинство.
— Оно, конечно, мужественное, но правильно говоря — мужское. Я подарю тебе учебник русского языка.
* * *
Меховой салон в ГУМе разительно отличался от рынка в Лужниках. Меня обслуживали три предупредительные продавщицы, сияли люстры и витрины. Наша заляпанная обувь, отражавшаяся в зеркалах, выглядела кощунственно в салонном великолепии.
Серж не обращал внимания на эти мелочи и вел себя так, словно всю жизнь отоваривался в модных бутиках. Возможно, так оно и было. Мне оставалось изображать спутницу миллионера — роль, возможно, и не почетная, зато несложная.
— Мы приобрели коричневую каракулевую шубу. Сержу больше понравилась норковая.
Но я решительно воспротивилась. Когда я вижу, как в метро роскошными норковыми шубами подметают пол или облаченные в них дамы тащат авоськи, из которых выглядывают рыбьи хвосты, то думаю о том, что обладательницы роскошных мехов похожи на жен грабителей или скупщиков краденого. Каракулевая шуба хоть и намекает на преклонный возраст, но выглядит вполне достойно и, самое главное, прослужит мне лет десять.
36 
