... 
122 
Здесь, на берегу, остались я, Кли-кли, Дядька, Арнх и Угорь вместе с вьючными лошадями. Второй раз парням паромщика не придется так налегать на рукояти барабана.
К этому времени паром преодолел четверть пути, и безмолвную утреннюю тишину нарушило пение Халласа. Я не завидовал тем, кто сейчас был на пароме — певец из гнома, как из меня фея с крылышками. Халлас орал во всю глотку, фальшивя и завывая так, что его песня была слышна даже в Болтнике. Жители городка вряд ли скажут гному спасибо за такое чудесное утреннее пробуждение.
— Во распелся-то, — хмыкнул Арнх, закидывая ножны с мечом себе за спину. К неизменной кольчуге прибавилась кожаная куртка с нашитыми на нее пластинками, поножи, наручи и кольчужные перчатки. Арнх поймал мой озадаченный взгляд. — Пограничное королевство близко, надо вернуться на родину во всеоружии.
— До Пограничного королевства двухнедельный переход…
— Ну и что?
Х'сан'кор поймет этих жителей Пограничного королевства. Их мясом не корми, дай только напялить на себя побольше железа. Близость к восточным лесам Заграбы — владениям Первых — творит с людьми довольно странные штуки.
Между тем Халлас не успокаивался и надрывался за двоих, грозясь перепугать всю округу.
- Безусый иль немолодой,
- Мальчишка иль старик седой,
- Коль дух твой молод!
- Зимой и в летнюю пору
- Услышишь, как по топору
- Ударит молот!
- В тот час, когда замолкнет хор
- Лесов, что у подножья гор,
- В безмолвном страхе!
- И из могил со всех концов
- Восстанут сотни мертвецов
- В могильном прахе!
- И обнажится кость земли,
- Что не увидишь ты в пыли,
- И реки — вены!
- В один удар, в один напор,
- Пронзят беззвучно сердце гор,
- Ломая стены!
- Под этот битвы страшный шум
- Войдут без страха и без дум
- Армады мертвых!
- Их встретят тысячи бойцов
- Цвет бородатых молодцов,
- На руку твердых!
- Сойдутся в схватке щит на щит
- Так, что и сталь там затрещит
- И меч согнется!
- И дрогнет нежити стена,
- Враз побелев, как седина,
- И распадется!
- Те ж, что останутся стоять,
- В себе не в силах удержать
- Безумья волны!
- Вновь, распалясь, промеж собой,
- Учинят снова этот бой,
- Бессилья полный!
- И оросится борода
- Предсмертной кровью, что всегда
- Пыл остужает!
- Гуляет бойко меж голов
- Спор молотов, стук топоров,
- Род освежая!
- Старуха-смерть, в конце концов,
- Обрядит бережно бойцов
- В могильный холод!
- В мороз и в страшную жару
- Мы ждем, когда по топору
- Ударит молот! [28]
Три раза Халлас не успевал закончить куплет и перегибался через борт парома, извергая утренний завтрак в воду.
— Эк его разобрало-то, беднягу! — сочувственно вздохнул Дядька.
Паром между тем ткнулся в берег, и маленькие фигурки людей, в которых я едва различал своих спутников, стали выводить лошадей. Одна из фигурок упала на берег, да так и осталась лежать. Кажется, это был Халлас.
Паром двинулся в обратном направлении.
— Готовимся. Арнх, подводи лошадей.
— Гаррет, а Гаррет! Ты меня за руку будешь держать?
— Кли-кли, тебе опять неймется?
— Да нет, я серьезно! Я плавать не умею! А вдруг упаду?!
— Сядешь на середине парома и ничего страшного не случится, — успокоил я его, так и не поняв, то ли гоблин задумал очередную каверзу, то ли он действительно не умеет плавать.
— Я боюсь, — совершенно искренне шмыгнул носом Кли-кли.
Паром между тем набирал скорость, и через десять минут мы уже заводили на него оставшихся лошадей. Лошади не сопротивлялись. Перспектива прокатиться по речке их нисколько не пугала. Животные встали в специально сделанные для них на пароме стойла, и Дядька дал понять паромщику, что мы готовы отправляться.
— Навались!
Детинушки ухнули, барабан заскрипел, и мы поплыли.
О борта парома тихонько плескалась вода, доски пахли ряской и рыбой. Ивы на берегу постепенно отдалялись от нас.
— Кли-кли, что ты делаешь? — спросил я у гоблина, который свесил за борт ноги и полоскал их в воде.
— Чего делаю? Пытаюсь преодолеть свой страх перед водной стихией.
— Смотри, плюхнешься.
— Ты поймаешь, — беззаботно ухмыльнулся он.
122 
