Последние отзывы

  137  

— Да, жизнь здесь невеселая, — отметил Альбер Пенселе.

— Не думайте так, — возразила «мамочка». — У нас небольшой, но очень дружный кружок… И если вы останетесь надолго…

— Я останусь надолго, — объявил Альбер Пенселе.

И посмотрел на Иоланду с видом монгольского завоевателя, отчего та потупилась.

В течение дня Отто Дюпон вызвал все четные номера для демонстрации моделей. В большом зале с нарядными диванчиками устроили сцену, рампу, поставили микрофон. В полумраке зала сидели клиенты, Фостен Вантр со сцены зачитывал характеристики, потом зрители задавали представленному номеру вопросы. Политик, который заказал темперамент Альбера Пенселе, оказался невысоким розовым толстячком с рыжеватым пухом и хитрыми слоновьими глазками. Он был восхищен результатом.

— Вы уверены, что на меня это окажет такое же действие? — спросил он профессора.

— Абсолютно уверен. Мы только должны будем принять во внимание вашу комплекцию, результат будет аналогичным.

— Отлично! Отлично! А скажите-ка мне, номер 14, вы никогда не сомневаетесь в правильности собственного мнения?

— Никогда! — отвечал Альбер Пенселе.

— А если партийная дисциплина не позволяет до конца выразить ваши взгляды?

— Я все равно их выскажу!..

— Ой-ой-ой! Но это опасно!

— Я сменю партийную принадлежность… или создам себе новую партию.

— Хорошо. А если вы узнаете, что ваша дама вам не верна?.. Речь идет всего лишь о предположении, вы понимаете?

— Я выставлю ее вон.

— Ну что же. Видите ли, последнее надо немного ослабить, — вздохнул толстячок, поворачиваясь к Отто Дюпону.

— Как пожелаете. Но имейте в виду, что вы в любой момент сможете обратиться к нам за дополнительными поправками.

Альбер Пенселе сошел со сцены под одобрительный гул. Какая-то дама даже крикнула ему из глубины зала:

— Браво!

За кулисами его, не без колкости, поздравили.

— Вы понравились.

— Вы напрасно так стараетесь.

— Еще бы, характер очень выигрышный. Интересно, как бы вы справились с другим.

Альберу Пенселе стало противно от всей этой профессиональной зависти, от жалкого кривлянья и он ушел в сад. Иоланда Венсен ждала его на прежнем месте. На этот раз она была одна.

— Вот и вы! Как хорошо! — обрадовался он. — Мне необходимо отвлечься от этой глупой комедии. Люди мелочны и недоброжелательны,

— Значит, у вас все прошло успешно?

— Да, я так полагаю.

Она сложила ладони, и взгляд ее осветился подкупающей преданностью:

— Я горжусь вами. Расскажите о ваших впечатлениях.

Он сел рядом с ней и во время всего разговора но сводил с нее глаз. Она была трогательно хороша и так хрупка, что. невольно хотелось защитить ее, к тому же Альбер Пенселе испытывал непреодолимое желание кому-нибудь покровительствовать. Рядом с этой безаащитной девушкой он чувствовал себя сильнее, мужественнее, ощущал приятную ответственность. Хозяином положения был он. Он положил руку на колено Иоланды. Она вздрогнула и низко опустила голову.

Следующие дни Альбер Пенселе с увлечением боролся с мыслями о любви. И вовсе не потому, что влюбленным быть неприятно. Просто он полагал разумным не принимать всерьез свои чувства, чтобы трезвее оценивать их. Очень скоро он понял, что при одном виде Иоланды самые тяжкие его сомнения рассеиваются. Он думал о ней, мечтал о ней, рисовал в своем воображении сцены страсти, утомлявшие его больше, чем настоящие ласки.

Воскресным вечером, за несколько минут до отбоя, он поцеловал ее. Она не сопротивлялась, только тихонько, как зверек, застонала. В сумерках он едва различал ее лицо. Он нашел ее полураскрытые губы по легкому запаху ананаса. Он был опьянен счастьем.

На следующий день он встретился с Иоландой только в пять часов вечера. Она четко и решительно шагала по аллейке, которую они избрали для свиданий. Он подошел к ней и взял ее руки в свои. Но она резко высвободилась и расхохоталась.

— Что с вами? — спросил он.

— Что? А ничего.

Он посмотрел на нее внимательно. Что-то в пей изменилось. Взгляд стал колючим. Иоланда высоко держала голову и смеялась во весь рот, откровенно и даже дерзко. Это поразило его.

— Почему я не видел вас утром?

— Я была на уколе.

Ужас объял душу Альбера Пепселе.

— И кто же вы теперь?..

— «Женщина рассудительная, властная, деловая, любящая хорошо поесть». Профессор вполне удовлетворен.

  137