173 
Сережка смотрел на мать с нескрываемым восхищением и удивлялся той перемене, какая произошла в ней за эту зиму. Ирина Павловна погрубела, в ее повадках появилось что-то сильное, мужское, а лицо стало обветренным, как у отца.
— А это что? — вдруг спросила она, заметив две красные нашивки легких ранений.
— А это, мама, война, — просто ответил Сергей. — Без этого не бывает…
— Мед жрать да пчел бояться, вах!..
Из вагона уже выгружали тяжелые бумажные свертки. Документы экспедиции были погружены в машину и под охраной лейтенанта милиции отправлены в институт.
— А Прохора, я вижу, нет, — грустно сказала Рябинина.
— Он в море, — почти хором ответили Сережка и Вахтанг, спорившие, кому нести чемодан.
— Ну, ладно. Тогда ведите меня домой. А то я боюсь, что потеряюсь, как маленькая. Здесь такие дома, столько людей, а там у нас было так тихо, только паруса гудят. Я еще до сих пор не могу прийти в себя…
В Мурманске недавно открылся магазин, в котором можно было купить все, как и до войны. Правда, все стоило очень дорого, и Вахтанг, влетевший в магазин с громадным чемоданом на плече, вначале стал даже заикаться, когда прочитал на витрине цены. Но, пересчитав деньги, старший лейтенант быстро осмелел. Все началось с того, что он купил большую бутылку «Цинандали», и кончилось тем, что позорно задолжал полтора рубля любезной кассирше. Как ни спорила Ирина Павловна, ничего не помогло.
— Вах! — отвечал Вахтанг. — Не пропадем!..
Нагруженные покупками, пошли домой.
— Даже не верится, что я сейчас буду дома, — говорила Ирина Павловна. — У меня еще все качается под ногами и в ушах стоит плеск воды…
Войдя в квартиру, она первым делом поставила в воду букет подснежников, окружив его бутонами полярных маков.
— Вот теперь, — объявила женщина, — стол готов для праздника!
— Если поставить на него еще и бутылку, то да, пожалуй, стол будет готов, — согласился Вахтанг и крикнул: — Эй, Сережка, выдвигай «Цинандали» на передовую линию фронта!..
— К чему такая поспешность? Ты куда-нибудь торопишься?
— Нет. Если я понадоблюсь, то за мной придут. Я оставил, Иринушка, на катере твой адрес.
— Я тоже сегодня свободен, — сказал Сережка, откупоривая бутылку. — До одиннадцати ноль-ноль, конечно.
— Ну вот и чудесно. Жаль, что нет Прохора, а то я сегодня была бы совсем счастлива…
Все уселись перед открытым окном, откуда виднелся Кольский залив, и Вахтанг, заметив, что один корабль снимается с якоря, предложил выпить за то, чтобы этот, корабль благополучно вернулся к родным берегам. И, выпивая первую рюмку, Ирина Павловна вдруг увидела перед собой низкие, исхлестанные волной борта «Аскольда», который где-то пересекает сейчас простор океана.
И совсем неожиданно в прихожей раздался звонок. Сережка бросился открывать дверь, но мать остановила его:
— Обожди, это, наверно, отец. Я сама открою ему. А вы не пейте вино, выпьем вместе с Прохором!..
Она вышла и через минуту вернулась обратно:
— Вахтанг, иди — это за тобой!..
Старший лейтенант, оставив на столе нетронутую рюмку, вышел в прихожую; там стоял адъютант Сайманова.
— Слушаю вас, — приветствовал его Вахтанг.
— Срочно в штаб, — сказал адъютант, привычно щелкнув каблуками. — Контр-адмирал ждет…
— В чем дело? — спросил Беридзе, уже сидя в «виллисе», который мчался по улицам Мурманска.
— Флот ставится на постоянную боевую готовность, — ответил адъютант. — Дело в том, что немецкие подлодки стали активно употреблять акустические торпеды, которые идут на шум винтов или машин корабля, и спастись от них пока почти невозможно.
— И кто-нибудь уже… не спасся?
— Да, в Карском море, около берегов Новой Земли, немцами торпедировано одно наше судно.
— А что это за корабль? — спросил Вахтанг, настораживаясь.
Адъютант не ответил. С океана пахнуло холодом. День шел на убыль.
Всего полчаса
Рябинин любовно смотрит на своего помощника. В этом походе Пеклеванный ходит праздничным, как на свадьбе. Белый, туго накрахмаленный воротничок, аккуратно повязанный шелковый галстук, из-под реглана сверкают золотые запонки.
«А все-таки привык я к нему, — думает Прохор Николаевич. — Неплохой парень…»
— Ну и видимость, черт бы ее побрал! — ворчит Артем. Сигнальщики, внимательнее смотреть!
— Есть смотреть!
Пеклеванный делает шаг в сторону, и черты его лица сразу же становятся расплывчатыми. «Аскольд» идет в каком-то рыхлом желтоватом тумане. Туман, точно свалявшаяся шерсть на старом ошкуе, повисает над водой редкими косматыми клочьями.
173 
