Последние отзывы

  14  

Хавала — не только средство пересылки денег от одного лица другому, но и удобный механизм, позволяющий избежать уплаты налогов и пошлин. В конце шестидесятых первая крупная сеть хавалы появилась при введении официальных ограничений на ввоз золота в Юго-Восточную Азию. Как только подпольные торговцы золотом усовершенствовали эту систему, другие преступные элементы не заставили себя долго ждать, и ею стали пользоваться наркодельцы, затем те, кто отмывал «грязные» деньги, а в последнее время — террористы.

— Внимание! Появился объект, — сообщил Кармине Сантини со своего наблюдательного поста у очередного модного бутика, — мужчина, на вид от двадцати пяти до тридцати пяти лет, подходит к ювелирному магазину, одет в темно-синий пиджак, светло-коричневые брюки и… вы только гляньте на его рубашку! Итальянец, не иначе. Стопроцентный средиземноморский тип. Любит вкусно поесть, потанцевать и прогуляться под луной вдоль моря. Крескин, видишь его? Вон он, синьор Ромео, уткнулся носом в витрину.

Сантини — шутник: у него для любого найдется прозвище. Чапел заработал кличку Крескин (в честь знаменитого экстрасенса), когда однажды, поговорив всего пять минут с одним вертлявым ливанским бизнесменом о денежных делах компании, вычислил, что тот отщипывает десять процентов от прибыли и отправляет плохим парням наличными. Чапел объяснил, что это несложный бухгалтерский трюк: в бухгалтерских ведомостях были оприходованы некие суммы наличными, якобы пожертвования на благотворительность, однако они не фигурировали для списания в налоговых декларациях. Триста тысяч за год — многовато, чтобы объяснить это простой забывчивостью. Дальше — больше. Проверь баланс компании — и увидишь, что́ у человека за душой. По тому, как ведутся бухгалтерские книги — то вдруг раздуваются расходы, приписываются доходы, берутся авансы в счет жалованья… а то вдруг ничего подобного, — можно узнать о хозяине все, что нужно. Экстрасенсом для этого быть не требуется. Просто Чапел умел за цифрами разглядеть человека.

— Да, вижу его. — Чапел тихонько подтолкнул Кека. — Дай крупнее.

Камера зажужжала, и голова мужчины заняла весь монитор. Коротко подстриженные темные волосы слегка напомажены и блестят. Розовая рубашка в клетку. Обернись, мысленно приказал ему Чапел, дай-ка тебя рассмотреть. Мужчина повернул голову, но только на долю секунды, затем снова принялся усердно разглядывать кольца в витрине.

— Портрет получился?

— Нет, к сожалению, — отозвался Кек, — нужен снимок анфас.

— Оставайтесь на месте, — приказал Чапел Сантини и Гомесу. — Кармине, задержись на минутку у Бушрона, затем — у Факонабля. Рэй, выйди из очереди и пройди немного вперед.

— Молодец, Крескин! — шутливо похвалил его Сантини. — Делаешь успехи. Скоро совсем забросишь свой письменный стол и будешь с нами выходить на задания.

— Сомневаюсь, — ответил Чапел, но впервые эта идея ему понравилась.

Сантини перешел к следующему бутику и теперь внимательно изучал витрину. Гомес, посмотрев на часы, расстроенно покачал головой и направился к ювелирному магазину. Оба тут же затерялись в царящем на площади человеческом разноцветье и сделались невидимками для любого возможного наблюдателя.

Просунув ствол винтовки между шторами, Леклерк опустил его на подоконник и, бесшумный, словно кот, припал к деревянному прикладу.

— М-да, либо колечко ему не по карману, либо в девушке разочаровался, — заметил Кек, разглядывая человека на экране монитора. — Ну же, парень, давай решайся на что-нибудь — либо внутрь заходи, либо двигай дальше.

В конце концов Ромео отлип от витрины и пошел дальше по улице.

— Ложная тревога, — подвел итог Сантини.

— Терпение, — ответил Бабтист.

— Вот дьявол! — не выдержал Чапел.

— Шпионка! Крестоносцы!

Сара Черчилль в ужасе озиралась на бурлящую вокруг толпу. В лицах ненависть и жажда крови. Крестоносцами здесь обзывали любых представителей Запада, гражданских или военных, осквернявших землю ислама. Голоса стали громче, толпа заводилась. Теперь это не было просто сборище любопытных зевак. Толпа превратилась в агрессивную силу. Единая воля. Единый порыв. Единая неправедная цель.

— Смерть крестоносцам!

Средневековье какое-то, думала Сара. В любую минуту из толпы выйдет имам, объявит меня неверной, и меня сожгут на костре. Новая Жанна д'Арк. История повторяется. Нет, это же Пакистан, поправила она себя. Горы Гиндукуша, пристанище талибов. Эти придумают кое-что похуже, чем смерть на костре. Забьют камнями. Отрубят руки и ноги, а культи обмажут дегтем. Потом проедутся по телу бульдозером, а если и этого покажется мало, то возведут над тобой курган из камней.

  14