Последние отзывы

  3  

Удивительно точно схвачено! Не следует, однако, путать радостную эту дрожь с восторгом скрытого садиста. Леди в библиотеке — не столько конкретная жертва конкретного преступления, сколько некий символ, граничное условие, с которого начинаются удивительные приключения в готическом замке.

Это проникновение в недоступные «высшие» сферы, и нисхождение в колодцы криминала, и захватывающий поиск, когда шаг за шагом смыкается логическая спираль, которая обернется в финале стальными наручниками, и читатель узнает наконец истинного преступника. Угадал или не угадал? В первом случае легкое разочарование, смягченное, однако, лестными чувствами в собственный адрес, во втором — благодарное удивление, чистая радость законно заслуженной награды, омраченная, впрочем, сожалением о том, что игра кончена.

И наконец, последнее правило, точнее, аксиома, о которой предпочитают умалчивать: в отличие от научной фантастики детектив зачастую пишется только ради детектива, то есть сыщика! Иначе говоря, преступник подстраивает свою кровавую деятельность под детектива, подобно тому как опытный драматург подгоняет роли под конкретных актеров. Более того, присущий детективу схематизм тоже во многом обусловлен чертами сыщика-одиночки, унаследованными исторически.

Такова приблизительная технологическая схема. Но вот что удивительно! Критики не могут простить рядовому детективу примитивизма и дешевки. Читатели же, проглотив очередной роман, намертво забывают, о чем шла речь, и хватаются за следующий, чтобы вновь все забыть. Поистине прав Гейне: «Старая сказка, которой вечно новой быть суждено». Все дело в том, что само искусство — это вечно обновляющаяся старая сказка, птица Феникс, многократно преображенная в магическом огне. Есть лишь маленькая особенность: каждое воплощение незабываемо и уникально. Вечно обновляться свойственно еще играм.

Однако они забываются совсем скоро. Лишь достигнув вершин искусства, игра получает право на увековечение. Но тогда это уже не игра. Четко ограничена, например, шахматная доска и строго определено число фигур. Более того, давно расписаны по учебникам сицилианские партии и староиндийские защиты. Но всякий раз почему-то совершается чудо. Приходят в движение фигуры, появляются острота и неожиданность, начинается творчество. Впрочем, и в шахматы играть можно по-разному. Восточные деспоты забавлялись в древности партиями с живыми людьми, наряженными слонами, пешками и т. д., где каждую отыгранную фигуру ждал палач.

Сравнения условны, они ничего не доказывают, а лишь иллюстрируют, сопоставляют. Но в детективе действительно есть нечто близкое к шахматам. В граничных условиях детективных стереотипов равно можно сыграть и вялую партию второразрядников и создать подлинный шедевр. В этом легко убедиться, взяв достаточно большое число книг даже одного и того же автора. Оставляя в стороне очевидный литературный брак, сознаюсь, что не считаю некоторых всемирно прославленных и широко переводимых у нас писателей подлинными мастерами. Отдавая должное творчеству Агаты Кристи, я тем не менее не могу назвать в числе шедевров ни одного из ее произведений. Жорж Сименон в беспримерном цикле о комиссаре Мегрэ тоже не поднялся до высот своего раннего романа «Желтый пес». Однако это не мешает мне испытывать чувство благодарности к издателям и переводчикам, которые познакомили нашего читателя с популярпейшими властителями детективного Олимпа. Лично для меня вся прелесть столь разных книг, как «Ловушка для Золушки» Себастьяна Жапризо, «Точки и линии» Сейте Мацумото или «Душной ночью в Каролине» Джона Болла, стала ясна лишь в сравнении с одноликим потоком штампов, которые неизбежно возникают, когда писатель начинает многократно повторять самого себя.

Матрицы порой бывают великолепны, но об этом забываешь, когда конвейер проносит мимо тебя одно изделие за другим. Каждое из них, возможно, хорошо в своем роде, но трудно удержаться от мысли, что все различия — окраска, профиль бампера и даже габаритные усы — не более чем взаимозаменяемые аксессуары к одной модели. Освой любую, но освой досконально, и вся серия будет ясна, как на ладони.

Несмотря на то что центральный конфликт любого детектива едва ли не столь же древен, как и само человечество, жанр сравнительно молод. Начальная веха его хронологии точно известна и относится к 1841 году, когда филадельфийский литературный журнал напечатал фантастическую новеллу Эдгара По «Убийство на улице Морг».

  3