Последние отзывы

  35  

– Шестнадцать рублей взял… Хорош ли товар?

– Отличный! – расцвел страховой агент. – До сих пор вся семья не нарадуется…

Перед отбытием на вокзал капитан-лейтенант Мизугуци произнес речь, в которой благодарил русских за гостеприимство, после чего японцы кланялись публике. К перрону был подан состав, чтобы отвезти пленных до Ярославля. Тут наше российское сострадание проявилось сверх всякой меры: в вагоны к японцам совали бутылки с вином, дарили коробки папирос и печенья… На крейсерах говорили, что это уже сущее безобразие:

– Так нельзя! Ведь еще неизвестно, каково нашим-то в плену японском живется. Может, они на луну извылись…

В ночь на 16 апреля в Уссурийском заливе, близ города, снова появились японские крейсера; теперь жители, убоясь обстрела, с пожитками уходили в сопки. Но японцы на этот раз не стреляли, что-то сбрасывая в воду, а с наступлением дня тихо ушли… Иессен не стронул бригаду с рейда, справедливо решив, что с японских крейсеров поставлены мины.

– Очевидно, Камимура решил сковать маневренность наших крейсеров, отчего сразу усилится интенсивность перевозок японских войск к Порт-Артуру, – говорил он. – Вильгельм Карлович извещает меня, что возле того самого места, где погиб адмирал Макаров на «Петропавловске», водолазы обнаружили еще один «минный букет» – целую связку мин… У нас нет хорошей партии траления. Чем помочь горю?

Горю помогли любители аэронавтики. Доморощенными способами они умудрились склеить аэростат, который с высоты выглядывал японские мины на глубине…

………………………………………………………………………………………

Долго гадали в экипажах матросы, загибая пальцы на заскорузлых руках, – кого теперь назначат на место Мака–рова.

– Зиновия? – говорили о Рожественском. – Не, он на Балтике вторую эскадру собирает. Ежели, скажем, Григория? – говорили о Чухнине. – Так его от Севастополя на пневматике не отсосешь. Федора? – говорили о Дубасове. – Так его и даром не надо: тигра такая, будто ее сырым мясом кормят…

Командующим флотом Тихого океана был назначен вице-адмирал Николай Илларионович Скрыдлов, которому было велено ехать в Порт-Артур. Скрыдлов не спешил и, подобно Куропаткину, тоже собрал немало икон – святых, чудотворных и всяких прочих.

Сразу же после гибели Макарова в Порт-Артуре появился наместник Алексеев, поднявший свой адмиральский флаг на «Севастополе», у которого были погнуты лопасти винтов.

– Неспроста ли выбрал «коробку», которую с места не сдвинешь? – рассуждали матросы. – Куда ж без винтов ходить? Нет, братцы, это тебе не Степан Осипыч…

Как бы ни относиться к «Его Квантунскому Величеству», следует признать за истину: наместник не помышлял о падении Порт-Артура, желая отстаивать его до конца. Между ним и Куропаткиным завязалась упорная борьба, арбитром в которой выступало правительство. Петербург поддерживал Алексеева, справедливо указывая Куропаткину, что потеря Порт-Артура «подорвет политический и военный престиж России не только на Дальнем Востоке, но и на Ближнем Востоке… наши недруги воспользуются этим, чтобы затруднить нас елико возможно, и друзья отвернутся от России как от бессильной союзницы…».

Куропаткин откладывал эти нотации в сторону.

– У меня более трезвый взгляд на вещи! – говорил он. – Я не считаю, что мы должны держаться за Порт-Артур. Вспомните, что Кутузов на известном совете в Филях тоже стоял на том, что можно сдать французам Москву. Тогда его порицали. А кто оказался прав? Кутузов… Так же и я, подобно гениальному Кутузову, имею вполне трезвый взгляд на вещи!

Дался ему этот «трезвый» взгляд. Куропаткина мало заботила судьба Порт-Артура, а все его дискуссии с наместником ни к чему не приводили. Алексеев говорил:

– Я несведущ в делах армии, а Куропаткин разбирается в делах флота, как свинья в апельсинах. Когда начинаем споры, у нас получается картина, словно в том анекдоте, где слепой от рождения любуется пляской паралитика…

После боев у Тюренчена, когда Куроки разбил генерала Засулича, Куропаткин продолжал твердить, что положение Порт-Артура еще не стало критическим. Но даже дуракам было ясно, что Того держит эскадру близ Дальнего не для того, чтобы любоваться квантунским пейзажем, а пехота на его кораблях – не туристы. Алексеев шкурой ощутил то, чего никак не желал понимать Куропаткин… 22 апреля он вызвал Витгефта:

– Вильгельм Карлович, можете поднимать свой флаг. А я спускаю свой флаг и убираюсь ко всем чертям… в Мукден! До прибытия адмирала Скрыдлова эскадрою Порт-Артура назначаю командовать вас. Комендантом останется Стессель…

  35