Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
57 
Он почувствовал, что из пещерки тянет дымом. Мадина! Конечно, это она! Айтек поспешил наверх.
В пещере было темно, и все-таки он увидел их. Они спали, прижавшись друг к другу. Мужчина и женщина были укрыты шубой, но Айтек догадался о том, что на них нет ни клочка одежды. Эта пара отдыхала после ночи любви. В женщине он узнал Мадину, в мужчине (неподалеку от них валялся головной убор турецкого воина) – янычара. Неужели тот самый? Невероятно! А ведь она утверждала, что он погиб! Не могла же она уединиться в пещере с незнакомым воином?!
Айтек заскрежетал зубами. Если бы он, вернувшись домой, обнаружил в своей супружеской постели другого, то разъярился бы меньше, чем сейчас, когда увидел, что Мадина привела чужого мужчину туда, где они впервые по-настоящему познали любовь и страсть. Выхватить бы шашку, изрубить два тела на куски, тем самым, положив конец всем страданиям и мукам! Мгновение Айтек боролся с желанием разбудить Мадину и янычара, вывести мужчину наружу, не дав ему одеться, и насладиться его позором. Однако он не стал этого делать – из-за Мадины. Она бы ему не простила: ни одна женщина не сможет вынести, когда на ее глазах унижают мужчину, которому она отдалась.
Айтек повернулся и тихо вышел наружу. Янычар еще пожалеет о том, что он появился на свет!
Глава IV
Мадина и Мансур решили, что она вернется в селение первой. Они простились на тропе – без лишних слов, но с долгим поцелуем.
Мадина пошла домой. Хотя она еще не привела в порядок свои чувства и не приняла никакого решения, ей вдруг стало казаться, что перед ней раскрылось будущее. Позади осталось немало печального и тягостного, но еще столько же неожиданного, радостного и интересного ждет ее впереди. Она ощущала себя если не счастливой, то обновленной и летела вперед как на крыльях. Ильяс жив, скоро она увидит своего старшего сына, которого давно оплакала и о котором не смогла позабыть!
Мадина думала о встрече с Ильясом со смущением и восторгом, будто ей предстояло первое в жизни свидание. Она удивлялась тому, какие яркие, свежие, волнующие чувства всколыхнулись в ее душе.
Порой жизнь похожа на тропинку, готовую в любую секунду оборваться в темную пропасть, но это не значит, что по ней нужно идти осторожно, со страхом и без надежды на счастье!
Дома Мадину встретила расстроенная, встревоженная Хафиза и сразу спросила:
– Где ты была? Кто только тебя не искал! Вчера приходил Айтек и ушел сам не свой. А сегодня прибегала Асият, она сказала, что Айтек не ночевал дома, и мне пришлось признаться, что тебя тоже не было. Ты бы видела ее лицо!
Хафиза замолчала, осуждающе глядя на дочь. В широко раскрытых глазах Мадины отражалось море мыслей и чувств, она будто светилась изнутри и выглядела поразительно красивой, несмотря на то, что ее одежда была измята и запорошена снегом, а волосы спутались.
Мадина усмехнулась.
– Не беспокойся, мама, я была не с Айтеком.
– Надеюсь, – коротко ответила Хафиза.
Во внешнем облике дочери таилось что-то необузданное, дикое. Хафиза предпочла бы не знать, где и с кем Мадина провела эту ночь.
– Тебя искал янычар. Он выглядел очень странно. Сказал, что его зовут Мансур.
– Да, я знаю.
– Еще приходил юноша, тоже турок. Он спрашивал Мансура. – Мадина встрепенулась.
– Он ушел?
– Да.
– Где Хайдар?
– Ищет тебя. Все тебя ищут, Мадина, – сказала Хафиза и добавила с укоризной: – Мне не нравится то, что происходит! Отец и братья дали тебе много свободы, ты жила как хотела, без мужской руки, а потому не научилась быть покорной и полагаться на разум.
Мадина взяла мать за руку.
– Мне нужно с тобой поговорить. Пойдем в дом.
Они вошли в саклю. Мадина не стала раздеваться, а сразу протянула руки к огню. Его жар нежно обвевал лицо, отсветы пламени плясали в глазах. Хафиза принесла хлебные лепешки, чуреки, а еще вяленую баранину и кислое молоко. Потом села возле очага.
– Я никогда не жила так, как хотела, мама, – с горечью сказала Мадина. – Мне не удалось выйти замуж за Айтека, и я потеряла Мансура. И… своего ребенка. Тот юноша, что сегодня приходил в нашу усадьбу, – мой старший сын Ильяс.
Хафиза побледнела.
– Твой сын? Когда и где ты его родила?
– В турецком плену. В Стамбуле. Потом случился пожар, во время которого я его потеряла, – ответила Мадина, и мать почувствовала, что сердце дочери сжалось от боли.
– Его отец тоже Мансур?
Мадина помедлила, не решаясь сказать правду.
57 
