очень нудно 
9 
– Я рожаю – мне нужна ваша помощь, чтобы доехать до родильного отделения.
Санитарная машина приехала через несколько минут. Фельдшер осмотрел ее.
– Мне не нравится ваше давление, – сказал он, снимая с ее руки манжету аппарата. – Давно начались схватки?
– Несколько часов назад.
Теперь боль была сильной. Дыхательные упражнения и аутотренинг, которые она изучала на занятиях для будущих родителей, оказались менее эффективными, когда ей пришлось выполнять их в одиночестве. Они нисколько не уменьшили боль.
– Далеко еще? – задыхаясь, спросила она.
– Недалеко. Держитесь. У вас все будет хорошо. Но у нее не все шло хорошо. Аманда поняла это, когда увидела, как нахмурился ее врач после предварительного осмотра.
– У ребенка тазовое прележание.
– О Господи! – всхлипнула она.
– Ну-ну, не волнуйтесь. Так бывает. Постараемся его повернуть. Если это не поможет, сделаем кесарево сечение.
– Я позвонила по номеру, который вы мне дали, – почувствовав ее состояние, добавила медсестра. – Он уже едет.
– Слава Богу, – вздохнула Аманда с некоторым облегчением. Он скоро будет здесь. – Слава Богу.
– Он что, ваш инструктор?
– Он мой все на свете.
Сестра крепко взяла ее за руку и стала о чем-то с ней разговаривать, помогая преодолеть новый приступ боли, от которой темнело в глазах, в то время как врач пытался Придать плоду правильное положение. Мониторы постоянно следили за биением маленького сердечка. Сестра все чаще измеряла Аманде давление. Наконец врач сказал:
– Готовьте ее к операции.
Следующие несколько минут пролетели в туманном калейдоскопе света, звуков и движений. Ее быстро повезли в родовой блок.
Куда же он подевался? Приглушенным от тоски голосом она выкрикнула его имя, а затем заскрежетала зубами, пытаясь отогнать кинжалом пронзившую ее боль в области живота. Потом она случайно услышала разговор двух сестер-акушерок:
– Сегодня в районе Луп произошла ужасная пробка.
– Еще какая! Я как раз поднималась сюда мимо отделения экстренной помощи. Там такое творится! Несколько жертв, в основном в результате травм головы. Поэтому несколько специальных бригад ждут приезда ближайших родственников погибших, чтобы получить согласие использовать неповрежденные органы и ткани.
Аманда почувствовала, как ей сделали укол в руку, чем-то жидким и холодным смазали живот, обернули ноги стерильными голубыми простынями.
Пробка в Лупе?
Он должен был ехать через Луп.
Он, должно быть, торопился, чтобы успеть увидеть ее до рождения ребенка.
И ехал слишком быстро.
Рискуя намного сильнее обычного.
– Нет! – простонала она.
– Держитесь. Всего через несколько минут вы возьмете в руки своего малыша. – Добрый голос, но не его. Не тот, который она мечтала услышать.
И внезапно Аманда поняла, что уже никогда не услышит его голос. На мгновение у нее возникло потустороннее восприятие действительности. С острой беспощадностью, необъяснимой и в то же время неоспоримой, она осознала, что никогда больше его не увидит.
В то утро, когда непролитые слезы жгли ее глаза, у нее появилось предчувствие, что их прощальному поцелую суждено стать последним. Каким-то образом она уже знала, что никогда больше не дотронется до него.
Вот почему она с такой неохотой отпустила его. Аманда вспомнила, как пристально он смотрел на нее, как будто хотел запечатлеть в памяти малейшие детали ее лица.
Может быть, он тоже чувствовал, что они прощаются навсегда?
– Нет, – всхлипнула она, – нет! – Но судьба уже нанесла свой удар, и несчастная женщина вдруг осознала это глубоко и окончательно. – Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Ее хриплый крик эхом отразился от покрытых кафелем стен. Но он не услышал его. Он ушел.
Навсегда.
Глава 4
10 октября 1990 г.
– Цик – мерзкий сукин сын. – Пити вытащил из-под ногтя кусок маслянистой грязи, затем вытер лезвие ножа о свои джинсы. – А еще больше, подлый. На твоем месте, Спарки, я бы ее вернул ему назад. Твоя жизнь стала бы гораздо спокойнее.
– Но ведь ты не на моем месте. – Спарки отрывисто кашлянул и сплюнул мокроту рядом с изношенным черным ботинком своего приятеля. – Циклоп не получит от меня ничего, кроме неприятностей, если снова будет околачиваться около нее.
– Вспомни, ведь Кисмет сначала была его подружкой. Намного раньше, чем ты здесь нарисовался. Он этого не забудет.
– Он обращался с ней, как с дерьмом. Пити с философским видом пожал плечами, но промолчал.
9 
