очень нудно 
112 
Прыжок! Индрак одним широким шагом достигает противника и обрушивает на него колоссальный вес боевого молота!
Взмах! Колдун быстрым движением срывает оранжевый плащ и… в мгновение ока обрастает чудовищными грудами мускулов! Не человек — бесформенная мясная гора!
Толстенные ручищи легко перехватили зачарованный молот в воздухе! Серый удерживает тяжеленную стальную чушку, словно та сделана из ваты!
Индрак с кряхтением усилил напор, пораженно пуча глаза. Колдун насмешливо улыбнулся, резко повел плечом и выбил оружие из рук противника! Исполинская кувалда отлетела прочь, точно ею выстрелили из катапульты!
Дэвкаци шарахнулся назад. Как это понимать?! В сравнении с народом Индрака люди — просто слабые дети. Пусть среди этих недоросликов и попадаются иногда не очень слабые, но все равно до дэвкаци им далеко. Большой паладин Гвэйдеон долго боролся с карликом Эцумбо почти на равных, но все равно проиграл. К тому же большой паладин Гвэйдеон — величайший человеческий воин своего мира.
А этот колдун справился с Индраком в секунду! Как будто Индрак сам слабый ребенок!
Кромги Сильный криво усмехнулся, прекрасно понимая, о чем думает этот волосатый великан. Удивлен?… Еще бы! Он, Кромги, недаром носит свое прозвище вкупе с оранжевым плащом. Невидимость для него — так, игрушка в дополнение к излюбленному занятию. Невидимым он может оставаться не дольше минуты — но дольше ему и не нужно.
Кромги Сильный вовсе не метаморф, за которого его иногда принимают. Он — колдун-медик! Старший армейский фельдшер!
В этом виде Искусства существует побочная ветвь — нечто вроде допинговых заклятий. С их помощью Кромги с бешеной скоростью наращивает и уплотняет собственные мышцы, становясь не просто могучим — фантастически могучим. Он легко может поднять альдарею на вытянутых руках или жонглировать сараями.
Ну а этого дэвкаци он расплющит ударом мизинца.
Бока Гордого поднимаются и опадают. Конь лежит и раздраженно думает, что служить в Ордене — занятие явно не для него. Хозяин понятно — он сделал свой выбор, он прирожденный паладин и ничего другого себе не желает. А его-то, его кто-нибудь спрашивал, хочет ли он быть рыцарским конем?!
Вот, брюхо проткнули ни за что ни про что… И ведь уже не в первый раз такое невезение… Хозяину хорошо — он весь в панцире, как огромный жук. А у лошадки животик мягкий, пушистый…
Лошадей беречь надо!
— Потерпи, потерпи… — участливо приговаривал лод Гвэйдеон, оканчивая стягивать рану. Кончики его пальцев светились голубоватым светом. — Вот закончим здесь, я тебя морковкой угощу, хочешь?…
Гордый устало фыркнул. Он терпеть не мог морковь. Но хозяин за все прошедшие годы этого так и не понял.
И еще смеет называть себя кавалеристом!
— Все-таки быть живым — ужасно неэкономно, — проскрипели сзади.
Лод Гвэйдеон буквально взвихрился, в один миг вскакивая на ноги, разворачиваясь к голосу и замахиваясь Белым Мечом. Охваченный беспокойством за верного коня, он совсем забыл про осторожность!
Однако за спиной никого не оказалось. Никого, кроме убитого колдуна, все так же валяющегося с разрубленной башкой. Только вот…
Паладин присмотрелся и медленно шагнул вперед. Меча он не опускал. На своем веку лод Гвэйдеон навидался всяких тварей и отлично усвоил — не все то мертво, что выглядит мертвым.
— Что ты за нечисть? — нарушил молчание паладин, глядя на колдуна.
— В чем дело? — обиженно пробурчал тот. Выглядело это жутковато — шевелящиеся губы, а почти сразу над ними пустота. Другая половина головы валяется в сторонке. — Ты меня уже убил — дай теперь полежать спокойно.
Лод Гвэйдеон ничего не ответил. Он не спешит снова рубить врага — если тот умудряется говорить, лишенный половины черепа, вряд ли Белый Меч сможет ему еще чем-нибудь навредить.
— Охо-хо, и за что ж мне такое наказание… — прокряхтел колдун, медленно усаживаясь на землю и подтягивая к себе отрубленную половину головы.
Рыбьи глаза заворочались в глазницах. Мертвенно-бледные губы изогнулись в ехидной улыбке, и серый начал осторожно прилаживать макушку на место. Крови почти нет — так, несколько водянистых капель.
— Будем знакомы, латник, — осклабился жуткий колдун. — Я Маркаттабок Безмозглый. А ты кто?
— Я не называю имени служителю Близнеца. Что ты за тварь и как тебя убить?
— Ох, какие мы злые, как мы сразу в лоб вопросы задаем… — покривился Маркаттабок. — Успокойся, латник, убить меня ты не сможешь. Не в твоих это силах.
112 
