Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
146 
А ведь все так хорошо начиналось, с безобидной шутки, которая неожиданно превратилась в весьма жестокое испытание. Он-то полагал, что, такого задание окажет на Джона исцеляющий эффект. По его мнению, стоило Джону пообщаться с ребенком миссис Бернвуд, как забудется ужасное происшествие в Hью-Мексико.
Да, именно так думал Пепердайн, поручая миссис Бернвуд и ее ребенка заботам Джона. Он и представить себе не мог, что его друг станет главным действующим лицом разыгравшейся драмы..
Чем больше информации собирало ФБР на «Братство», тем сильнее тревожился Пепердайн за, судьбу Джона и миссис Бернвуд. В архиве пресловутых «братьев», числились ритуальные убийства, отрубания рук и ног, всевозможные тайные сборища с паролями, напоминавшие шабаш, даже пытки с использованием всякого рода инструментария — короче, все, что заставило бы известного маркиза де Сада побледнеть от зависти.
Пепердайн поднялся и, потирая уставшую спину, направился к окну. Перед ним лежал Шеридан, окутанный вечерним сумраком. Темнота, всегдашний союзник преступников, уже сгустилась, значит, у Бернвудов теперь куда больше укромных мест, чтобы пересидеть и избежать ареста. Они наверняка где-то там, в городе. Но где?
Опять же неизвестно где находятся Миссис Бернвуд и его друг Джон Макграт. Но никто на свете не в силах испариться или исчезнуть бесследно. Кто-нибудь где-нибудь ее обязательно видел.
— Но где, черт побери? — неожиданно вслух спросил Пепердайн.
Неясно даже, откуда начинать поиски.
Лишь одно специальный агент Пепердайн мог утверждать наверняка: если Мэт Бернвуд обнаружит свою бывшую жену раньше, чем представители власти, той не придется волноваться из-за преступлений, которые она успела совершить.
Ее просто убьют — всего-навсего.
Глава тридцать девятая
Женщина скончалась, даже не успев предстать перед судом. Она умерла от СПИДа — униженная и корчась от боли. Единственное, что она хотела перед смертью — это попрощаться с детьми. В просьбе было отказано».
Кендал пересказала Джону историю, которую в свое время, чуть ли не миллион лет назад, поведала Мэту и Гибу. Это и в самом деле происходило миллион лет назад — далеко-далеко от маленькой спальни в деревенском доме дедушки в юго-восточной части Теннесси.
— Всякий раз, проигрывая дело, я принимала неудачу очень близко к сердцу. А в данном случае, похоже, проиграла его дважды.
— Так вот почему ты избрала для себя самую трудную профессию в области юриспруденции.
— В какой-то степени.
— Конечно, случай этот — вещь беспрецедентная, но, мне кажется, ты сделала выбор куда раньше — еще до того, как стала адвокатом и занялась этой больной СПИДом женщиной.
Кендал подняла голову, которая покоилась у Джона на плече, и внимательно посмотрела на него:
— Отчего ты вдруг решил заняться моей биографией? Это так важно?
— Я не знаю ничего вплоть до того момента, когда ко мне вернулось сознание. Да. Для меня это важно.
Вздохнув, она снова склонила голову ему на грудь. На самом деле она не больно-то жаждала распространяться о себе, что и не скрывала. Просто его спокойствие и уверенность в себе невольно вызвали у нее своего рода приступ откровенности. Хотелось же ей — и в этом нет никаких сомнений — остаться в его мыслях и памяти после всего.
— Отчего ты такая загадочная, Кендал?
— Кто сказал?
— Послушай, — произнес Джон, — давай поговорим. Что случилось с твоими родителями?
— Они погибли во время перелета в Колорадо, где хотели отдохнуть и покататься на лыжах. Самолет потерпел аварию.
— А что это были за люди?
— Жизнелюбивые, энергичные, веселые. Отзывчивые, открытые для всех, и, конечно же, они любили меня. Я всегда считала, что лучше моих родителей нет никого на свете, и любила их всем сердцем.
— Родители умерли рано, задолго до того, когда приходит естественная смерть. Поэтому ты решила прожить и за них тоже и получить от жизни то, что не смогли они. Вот что движет тобой в твоих устремлениях.
Кендал снова приподнялась:
— Да кто ты такой наконец, психоаналитик, что ли? — Она явно его подкалывала, но он даже не улыбнулся.
— Так что же сделало тебя столь целеустремленной, Кендал? Откуда такая железная воля, а?
— Я уже говорила…
— А если поглубже.
— Ладно, раз уж ты строишь из себя доктора. Я тебя рассмешу.
Она перевела дыхание и глубоко вдохнула:
146 
