Последние отзывы

  147  

— Ты перезвонила Нильсону?

— Я говорила с его секретаршей. Они знают об утренних событиях в нашем городе. Они сожалеют о случившемся, потому что Нильсон не приемлет насилия, это не его стиль. Бренда спросила, как твое здоровье.

— Возможно, Нильсон меня пожалеет и наконец явится на встречу со мной.

— Все может быть. Однако…

— Что еще за «однако»?

— Нильсон нам уже не нужен, Бек.

— С каких это пор?

Неуверенная в том, как он воспримет новости, Сэйри начала как можно осторожнее:

— Сегодня Управление закрыло «Хойл Энтерпрайсиз». — Она пересказала все, что слышала в новостях и узнала от Хаффа. — И еще, — Сэйри глубоко вздохнула, — пресс-секретарь сообщил, что в дополнение к штрафам, которые будут исчисляться миллионами долларов, Министерство юстиции намеревается начать собственное расследование. Вполне вероятно, что против компании будут выдвинуты уголовные обвинения.

— Я должен быть там.

Бек попытался встать, но Сэйри положила руку ему на плечо.

— Хаффу ты там не нужен.

— Не нужен?

— После того, что я услышала в выпуске новостей, я позвонила ему. Он был вне себя от ярости. Но два момента Хафф особо подчеркнул. Во-первых, он хочет, чтобы ты держался подальше, пока все не прояснится.

— Почему?

Сэйри посмотрела на свои пальцы, которые мяли фольгу от конфеты.

— Хафф сказал, что от тебя будет больше вреда, чем пользы. Ты слишком много знаешь… Тебе лучше оставаться в постели после полученных травм и говорить, что ты не в состоянии отвечать на вопросы этих любопытных сукиных детей. Я цитирую, как ты понимаешь.

Бек довольно долго обдумывал ее слова, потом сказал:

— Хафф прав, Сэйри. Я окажусь в ситуации, когда мне придется либо давать показания против моих работодателей, либо врать парням из федеральных служб и, следовательно, оказаться виновным самому.

Сэйри ничего не ответила на это, но огорчилась, что он признает свою вину.

— А что во-вторых?

— Мне должно быть стыдно за то, что я пикетировала против собственных родственников. И я наверняка злорадствую по поводу закрытия завода.

Бек развернул еще одну конфету и положил в рот.

— А ты злорадствуешь?

Нет. Но я рада, что Хаффа наконец припрут к стене. Кто бы его ни принудил пойти на уступки — федеральные управления, Нильсон или профсоюзы, я, — но это должно быть сделано, Бек. — Сэйри печально улыбнулась. — Мне лишь хотелось, чтобы все это произошло гораздо раньше — до того, как пострадали люди.

— Я не уверен, что серьезные перемены могли произойти без конфликта, Сэйри. За прогресс, как правило, нужно платить.

— Вот и ты пострадал за прогресс. Сильно болит?

Сэйри протянула руку и коснулась ссадины на плече Бека. Ее пальцы, словно крылья бабочки, трепетали. Сэйри боялась причинить боль Беку своими прикосновениями, но оторвать руки от его теплой гладкой кожи была не в силах.

Повинуясь порыву, она нагнулась к груди Бека и коснулась губами темного пятна, разливавшегося после ударов. Ее губы словно гладили больное место, ласкали и успокаивали.

Бек негромко застонал. Взяв ее голову в ладони, он заглянул в лицо Сэйри, Бек словно впитывал в себя каждую черточку. Его пальцы тронули ее волосы, отвели их назад, а потом снова позволили им упасть.

Его губы коснулись ее губ. Стараясь не задеть рану на щеке, Сэйри отдалась поцелую.

Бек притянул Сэйри к себе, она чувствовала его возбуждение. Сэйри оторвалась от его рта и удивленно посмотрела на него.

— Мой сон… — выдохнул Бек. — Я не забыл… Я занимался с тобой любовью. Но теперь это мне не снится. Ты моя…

— Тебе будет больно.

— Мне уже больно.

Его губы снова накрыли ее рот, он целовал ее с неутоленной страстью. Они отстранились друг от друга на короткое мгновение, Бек постепенно стянул с Сэйри топ. Его пальцы скользнули ей на спину, он расстегнул лифчик и снял его, а потом прижался лицом к ее грудям и так замер.

Сэйри обняла его руками за шею, потерлась щекой о еще мокрые после душа волосы. Аромат его кожи кружил ей голову.

Она потерлась о него, и Бек простонал:

— Да, так, еще.

И она послушалась.

Когда Сэйри ощутила прикосновение его языка к своему соску, ей показалось, что она истекает наслаждением. Она почувствовала наконец то, чего неосознанно желала с первой их встречи. И вот теперь пришло освобождение от подавляемого желания, от страхов и сомнений. И радостный, счастливый вздох вырвался из ее горла.

  147