Последние отзывы

  39  

– Замечательно. Если, конечно, не из тунца. Терпеть не могу этой рыбы.

Он едва не чертыхнулся вслух.

– Нет-нет, разумеется, не из тунца. Я хотел приготовить ее из… Нет, пока не могу сказать из чего. Еще не придумал. А вы какую запеканку любите?

– Из макарон. Могу рассказать, как ее готовить. Это очень просто и довольно быстро. Не хотите?

– Не надо. – Он покачал головой. – Я сам справлюсь. А вы тем временем попытайтесь заснуть. Отдыхайте. О, забыл вам сказать. Знаете, кто заходил? Бадди. Вместе со своей двоюродной сестрой. Справлялись о вашем самочувствии.

Она покраснела и тут же отругала себя. Ну почему она каждый раз теряется из-за таких элементарных вещей? Друзья и знакомые должны навещать друг друга. Что в этом особенного?

– Спасибо, что быстро отправили их, – сказала она спокойно.

– Жаль, так нескладно получилось. Они милые ребята. Я думаю, что в следующий раз мы сможем принять их по-человечески.

У нее расширились глаза.

– В следующий раз?!

– Угу. Я полагаю, вы не будете возражать, если они снова заглянут сюда? Если бы вы рискнули хоть немного пообщаться с новыми людьми, вы получили бы удовольствие. Уверяю вас, в большинстве своем они добрые и симпатичные.

Алекс видел, что она задумалась над его словами и готовится к ответу. На ее лице больше не было ни растерянности, ни испуга.

– До сих пор я этого не замечала, – сказала она с отзвуком металла в голосе.

– Не понимаю! Кто же вас так обидел, что вы возненавидели весь род человеческий? – Он слез с подоконника и подошел к кровати. – Вы так и не рассказали мне до конца, что с вами случилось.

Кэтрин сидела будто окаменевшая и смотрела на него глазами солдата, оказавшегося лицом к лицу с вооруженным противником.

– Не могу. – Ее глаза наполнились слезами, но она сдержалась и не заплакала. – Я устала и хотела бы поспать.

– Хорошо, – сказал он, вставая. – Не буду вас мучить. Отдохните. Поговорим в другой раз.

– Макки!

Алекс обернулся.

Ком, сидевший у нее в груди, с каждой секундой становился объемнее и тяжелее. Стоило Алексу снова присесть на край постели, как слезы, с которыми она долго боролась, хлынули сплошным потоком, заливая ей щеки.

– Я не знаю, что со мной случилось. Я уже много лет не плакала.

Через минуту к ней вернулось самообладание. Похоже, она была готова к откровенному разговору. Почему не рассказать ему всю правду?

– Я уже говорила вам, что мой отец был пьяницей. Когда он напивался до чертиков, мы ужасно его боялись. Я не хочу наговаривать на него лишнее: не каждый раз дело доходило до драк, но мы никогда не могли заранее предвидеть, как он будет вести себя. То много говорил и смеялся, то внезапно становился злобным. Из троих детей мне, как самой старшей, попадало больше всех. Худо-бедно я терпела его выходки, но, когда он начинал приставать к остальным, мне становилось невмоготу. Я устала плакать и однажды дала себе клятву, что больше не позволю ему видеть моих слез. Мне тогда было восемь лет. Он еще долго пытался сломить меня, но у него ничего не вышло. – Она наконец посмотрела на Алекса. – Я сдержала свою клятву – этот ублюдок не победил меня. Он больше ни разу не заставил меня плакать.

Если бы она только могла взглянуть на себя теми глазами, какими он видел ее! Сильная, независимая и умная, обладающая множеством других достоинств, она могла бы обеспечить себе прочное и достойное положение.

Он привлек ее к себе и обнял. Сначала она слегка отстранилась, но через секунду расслабилась и положила голову ему на грудь. В комнате наступила полная тишина. Он бездумно поглаживал ее нежную руку, вдыхал сладкий запах ее волос и чувствовал ее теплое дыхание у себя на шее. Как ему хотелось избавить ее от страданий! Если бы ее боль могла перелиться в него!

– Самое страшное началось позже, – продолжила она, – когда… – Она говорила настолько тихо, что Алекс едва слышал ее. – …когда он ушел из дома. Я думала, что всем нам станет лучше. Но когда мать осталась одна, она совсем потеряла голову. Говорила, что… что это я виновата в том, что он бил нас. Она проклинала меня за то, что я не могла повлиять на него и разрушила ее жизнь. Моя вина была и в том, что он умер.

Она замолчала и расплакалась. Она плакала так, как плачут дети, – громко, навзрыд, от всего сердца. Он не мешал ей, просто обнимал и держал за руки. Чего ей сейчас по-настоящему не хватает – так это любви.

* * *

Алекс не шевельнулся до тех пор, пока не удостоверился, что она уснула. Он осторожно переложил ее на подушки и отошел на несколько шагов.

  39