25 
Через минуту Марси открыла дверь. Она, казалось, удивилась, увидев его.
— Чейз?
— Я думал, псих тебе позвонит…
— Откуда ты знаешь про психа?
— Прошу прощения…
Смутившись, она затрясла головой и отступила назад, приглашая его войти.
— Становится все хуже. — Она имела в виду погоду, закрывая дверь от порывов холодного ветра. — Как ты узнал, где я живу? Проходи к огню. Хочешь чаю?
Она провела его в одну из самых поразительных комнат, какие он когда-либо видывал. Он не знал, что в Милтон-Пойнте существует что-либо настолько современное. Потолок на высоте второго этажа. У одной стены камин, в котором ярко горел огонь. Другая стена, та, что поднята над землей, из сплошного стекла, от дубового пола до потолка высотой в двадцать или более футов.
Бар островком отделял обширное пространство жилой комнаты от кухни. Она была устроена практично, при случае в ней можно было пообедать. На уровне второго этажа с трех сторон проходила галерея, на которую, как он догадался, выходили двери спален.
— За той стеной, где камин, еще одна комната, — объяснила Марси, заметив, очевидно, его заинтересованность. — Я использую ее как контору, хотя она может служить комнатой для гостей. Наверху две спальни и две ванные комнаты.
— Ты говоришь как агент по продаже недвижимости.
Она улыбнулась:
— Наверное, привычка.
— Ты здесь давно живешь?
— Какое-то время.
— А ты не боишься жить одна в таком большом доме, в таком отдаленном месте?
— Не очень. В доме есть система безопасности. Я привыкла к одиночеству. — Склонив голову набок, она задумчиво сказала: — Наверное, довольно эгоистично занимать одной так много пространства, но мне необходимо было укрыться от налогов. Эта собственность — вложение капитала, и при наличии закладной…
Он поднял руки вверх:
— Все это мне ни о чем не говорит. Я в этом никогда не разбирался. Достаточно сказать, что у тебя очень милый дом.
— Спасибо! Давай свое пальто.
Он заколебался, не рассчитывая долго задерживаться здесь. Однако огонь в камине выглядел так заманчиво… После такой долгой дороги можно немного посидеть и отогреться.
Чейз выбрался из пальто, снял вторую перчатку и все отдал Марси. Пока она убирала одежду, он подошел к камину, поставил ногу на низкую каминную оградку и протянул обе руки к дружелюбным языкам пламени.
— Как приятно, — сказал он, когда Марси подошла к нему.
— Хм. Я сидела здесь, свернувшись клубком, почти все время после обеда. Сегодня немногие отправляются покупать дома, поэтому я решила, что как раз самое время заняться приведением в порядок бумаг.
Подушки кремового кожаного раскладного кресла были завалены контрактами и документами на собственность, как будто она оставила их там, поднявшись, чтобы открыть дверь. За правым ухом у нее торчал карандаш, почти скрытый массой волос, за которые, по выражению его сестры, «можно умереть». На ней была мягкая пурпурная замшевая юбка, подходящий по цвету свитер, темные чулки и пушистые голубые тапочки, в которых ее ноги утопали по щиколотки. Она перехватила его удивленный взгляд на свои ноги.
— Шутливый подарок моей секретарши.
— Она — псих.
Марси рассмеялась.
— Вы знакомы с Эсме?
— Я заходил в контору. Она объяснила, как проехать к тебе.
— Она притворяется простушкой, я тебя уверяю. Это только поза, чтобы никто не догадался, насколько она умна. К тому же я всегда жалуюсь, что у меня холодные ноги.
— В буквальном или в переносном смысле?[1]
— Для себя — в буквальном, а в переносном — для тех покупателей, которые в последний момент идут на попятную.
Чейз неожиданно осознал, что их беседа с Марси продолжается дольше, чем любая из его бесед с женщинами после смерти Тани. После того, как он спрашивал у женщины, что она пьет, произносилось очень мало слов до того, как он ронял скупое «благодарю» и оставлял ее на смятой постели.
Эта мысль заставила его поморщиться. Марси неверно истолковала его гримасу и спросила:
— Ребра болят?
— Немного, — сознался он. — Я весь день мотался и не принимал обезболивающих.
— Хочешь чего-нибудь выпить?
Он посмотрел ей в глаза, удержал ее взгляд в течение секунды, а потом перевел взгляд вниз на чашку с блюдцем на столике рядом с кожанам креслом.
— Спасибо, конечно, но я не люблю чай.
— Если ты хотел пошутить, тебе это не удалось.
25 
