очень нудно 
10 
— И что бы я была за друг, если бы покинула тебя в час беды?
— Именно потому, что мы всегда были друзьями, я и прошу тебя уйти. Если ты тут останешься надолго, может случиться что-то по-настоящему ужасное, чего бы мне очень не хотелось.
— Что, например? — спросила она со смешком.
— У меня дар наживать врагов.
Она посерьезнела.
— Никогда, Чейз.
Он невыразительно хмыкнул.
— Говоришь, Пит направляется домой?
— Точно.
— У него в прицепе мои пожитки.
— О них уже позаботились. — Она взяла со столика стаканчик заварного крема и содрала крышечку из фольги. — Он все оставил в «Колизее», когда уезжал из города рано утром. Я забрала их оттуда.
Не замечая, что делает, он открыл рот, когда она поднесла к нему ложечку крема.
— Ты из-за меня столько беспокоилась?
— Никакого беспокойства.
— Ты позвонила моим родным?
— Нет. Я хотела сначала спросить тебя об этом.
— Не звони им.
— Ты уверен, что хочешь именно этого?
— Совершенно уверен.
— Они бы хотели знать, Чейз.
— Они узнают достаточно скоро. И когда узнают, захотят сделать из этого проблему.
— Ну, они и должны так поступить. Ты мог бы и погибнуть.
— И какая это была бы трагедия! — саркастически заметил он.
Она перестала класть ему в рот крем.
— Да, была бы.
Он, похоже, готов был начать спор по этому поводу, но вместо этого отвернулся и раздраженно оттолкнул переносной столик.
— Послушай, Марси, я ценю…
— А что случилось с Гусенком?
Он внимательно осмотрел ее. Морковного цвета волосы, которые были у нее в детстве, смягчили свой цвет и стали светло-каштановыми, с золотыми искрами. Они по-прежнему завивались и были непослушными, но она научилась искусно укладывать их.
Много лет она пыталась загореть — безрезультатно. Она, бывало, молилась, чтобы все ее веснушки слились вместе. После того, как она несколько раз сильно обгорела и много недель после этого некрасиво лупилась, Марси в конце концов отказалась от этих бесплодных попыток. Решила, что если у нее не получается гладкого золотистого загара пляжных кисонек, то она пойдет в направлении, прямо противоположном им, — будет подчеркивать белизну своей кожи. Сейчас она, казалось, просто светилась, и это нередко с завистью отмечали женщины ее возраста, которые много лет нежились на солнышке, а теперь расплачивались за свой роскошный загар складочками и морщинками.
Очки сменились контактными линзами. Годы с пластинками, выпрямляющими зубы, подарили ей идеальную улыбку. Тело-щепочка в конце концов налилось и стало женственным. Она все еще была поразительно тоненькой, но это была модная, а не уродливая худоба. Выпуклости под ее дорогой и элегантной одеждой не были изобильными, но они были видны.
Марси Джонс далеко ушла от неуклюжего книжного червя, которого все ребята звали Гусенком. В те годы, когда самые популярные девушки в ее классе становились участницами физкультурных и танцевальных команд, она была капитаном дискуссионного общества и президентом латинского клуба.
В то время, когда ее более фигуристых одноклассниц короновали как Возвращающихся домой королев и Возлюбленных Валентинова дня, она получала награды за выдающиеся успехи в учебе. Ее родители говорили ей, что это важнее, чем победы в конкурсах популярности, но Марси была достаточно сообразительна, чтобы понять, что это по крайней мере не совсем так. Она променяла бы все свои свидетельства и грамоты на одну усеянную фальшивыми бриллиантами диадему и коронационный поцелуй президента класса Чейза Тай-лера Мало кто знал, что ученица, удостоенная чести произнести речь прощания со школой, мечтает о чем-то ином, кроме признания ее академических достижений. Действительно, ну кто бы мог так подумать? Гусенок была Гусенком, и никто не думал о ней ничего, кроме того, как она здорово соображает.
Но теперь Чейз думал. Оценив ее внешность, он сказал:
— Почему-то имя «Гусенок» не идет к хорошо сложенной леди вроде тебя.
— Спасибо!
— Не за что. Ну вот, так я говорил…
— Ты давал мне понять, чтобы я к тебе не приставала.
Чейз провел рукой по непослушным волосам.
— Это не значит, что я не ценю все, что ты сделала, Марси. Ценю.
— Но ты просто хочешь, чтобы тебя оставили в покое.
— Точно.
— И ты мог бы наслаждаться своими страданиями.
— Опять угадала. А сейчас, если ты не хочешь стоять тут, пока я буду вылезать из постели в одной только повязке на ребрах, я бы посоветовал тебе попрощаться и уйти.
10 
