Последние отзывы

  28  

— А я обвиняю во всем самого себя. Во-первых, мне не следовало жениться на ней. Во-вторых, я оказался никудышным родителем. Я даже толком не знаю своей дочери. Ее детство, отрочество, юность прошли мимо меня. Сейчас Крисси стоит на пороге замужества, которое наверняка не принесет ей счастья, а я никак не могу этому воспрепятствовать. Любая попытка вмешательства с моей стороны будет воспринята Дотти как объявление третьей мировой войны. И все же я чувствую себя обязанным сделать для своей дочери хоть что-то до того, как… Он умолк.

— До того, как что?

— Не важно. Просто мне кажется, что ей нужна помощь, чтобы выбраться из всего этого, а она не знает, как об этом попросить. Я сказал Крисси, что она должна уметь противостоять матери. Но сомневаюсь, что ей это удастся.

— Крисси — умная девушка. Она не даст втянуть себя в замужество, которого не хочет.

— Вы не знаете Дотти. Ее стратегическим способностям позавидовал бы сам Наполеон, а к людям она безжалостна так же, как император Нерон. Если она что-то решила, то своего добьется, и горе тому, кто посмеет встать у нее на пути!

— Но вы же не спасовали перед ней. Пирс повернулся к Алисии и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Я — нет. И слава Богу! Мне остается только надеяться, что со временем Крисси поймет свою ошибку. Черт возьми, да ведь ее матери этот брак нужен только потому, что жених происходит из богатой семьи. Небось ждет не дождется, когда получит возможность переделывать зятя на свой лад! Словом, все, кроме Дотти, в результате этого брака будут несчастливы.

— Когда придет время, Крисси сама сообразит, как ей поступить.

— Да вот сообразит ли? А если и так, то моей заслуги в этом не будет. Моя роль как родителя свелась к тому, что я время от времени делал ей подарки — вроде пони или «порше». Но я не дал ей главного — не научил отличать в жизни важное от неважного, не помогал советом, когда он ей требовался. Господи, да это просто чудо, что она не презирает меня!

Повинуясь внутреннему импульсу, Алисия убрала со лба Пирса спутанную прядь седоватых волос. Они показались ей нежными, как шелк.

— Вы вовсе не такой преступник, каким хотите себя изобразить, Пирс. И не тревожьтесь за Крисси! У нее на плечах умная головка.

— Когда мы прощались, я сказал, что люблю ее, — тихо произнес Пирс.

Итак, ее ненавязчивый совет был услышан.

— А она? Пирс улыбнулся:

— Заплакала, обняла меня и сказала, что тоже меня любит.

— Я рада. Пирс, рада за вас обоих.

Он обернулся, чтобы видеть лицо Алисии.

— Я должен благодарить вас за то, что вечер получился таким удачным. Вы не представляете, как это для меня важно.

— Рано или поздно это должно было случиться. Вы хотели этого, Крисси — тоже. Я всего лишь подтолкнула вас к тому, что вы и сами собирались сделать.

Он коснулся пальцем ее щеки.

— Почему с вами так приятно говорить? Кажется, что вы настроены на волну собеседника, и он с готовностью изливает перед вами душу.

— Вы ошибаетесь. На самом деле я страшная эгоистка.

— Не верю.

Голос Пирса звучал приглушенно и был полон скрытого чувства. Он словно материализовался, и Алисия чувствовала прикосновение этого голоса в самых интимных местах — на груди, бедрах, между ног. Эти прикосновения были приятны, как ласка шаловливого котенка.

— И все же это так. Сколько я себя помню, я думала только о себе. Вот почему мне всегда хотелось найти опору в людях, которые бы обо мне заботились. Вначале это были родители, потом Джим. Меня волновало только собственное благополучие в той мере, в какой оно зависело от них. Когда я потеряла Джима, то возложила ответственность за свою жизнь на Картера. Так ведь проще. Когда что-то не получается, есть кого винить. — Алисия с грустью покачала головой и для убедительности положила ладонь на руку Пирса. — Понимаете, в глубине души я знала, что Картер меня не любил, еще до того как он встретил Слоун. А я чуть не погубила его жизнь, чуть не лишила возможности быть счастливым только для того, чтобы самой не лишиться опоры.

— Вы слишком строги к себе. Ведь вы думали о сыновьях.

— Это было всего лишь удобное оправдание. — Погруженная в свои мысли, Алисия рассеянно теребила пуговицу на рубашке Пирса, и это непроизвольное движение вовсе не казалось неуместным. — Но однажды меня словно озарило. Я поняла, что я взрослый человек и сама должна нести ответственность за жизнь своих сыновей и за свою собственную. Впервые в жизни я твердо стою на ногах. Мне это нравится, но порой почему-то становится страшно.

  28