Последние отзывы

  22  

Она ничего не могла с собой поделать. Ее охватило странное чувство. Голова кружилась, но в то же время мысли приобрели поразительную ясность. А еще она вдруг ощутила себя слабой.

Келлер не понимала, что с ней происходит, но это было что-то непреодолимое и ужасное.

Гален не убирал руку, его тепло будто перетекало в Келлер.

— Я понимаю, насколько неприятен тебе, — тихо продолжал Гален. В его голосе не было жалости к себе, но в каждом слове сквозила боль. — И я ничего не собираюсь менять. Но хочу, чтобы ты знала: я понимаю, что ты сделала для меня. И должен тебя поблагодарить…

Что-то раздувалось в груди Келлер, будто воздушный шар, становясь все больше и больше. Она плотно сжала губы — даже при встречах с чудовищами ей никогда не было так страшно.

— И я… ничего не забуду, — добавил Гален так же негромко. — Когда-нибудь я найду способ отблагодарить тебя.

Келлер пришла в отчаяние. Что он с ней делает? Она потеряла власть над собой, боялась, что переполняющие ее чувства вырвутся наружу.

Ей казался единственно верным только один выход: обернуться и ударить Галена — так зверь, попавший в ловушку, бросается на того, кто его спасает.

— Как странно… — выговорил Гален, и Келлер показалось, что он забыл про нее и теперь беседует сам с собой. — Когда я подрос, то отказался от силы, которой наделена моя семья. С помощью этой силы все мои предки имели возможность превращаться в демонов. Я считал, что надо избегать вражды и войн любым способом. Но сейчас понимаю, что это невозможно.

Теперь Келлер чувствовала не только тепло. Казалось, от ладони Галена исходят электрические разряды и движутся по ее рукам. Разумеется, это была не настоящая энергия, о которой он только что говорил, и не та, какой пользовались дракон или Уинни. Но впечатление было похожим. Все тело Келлер вибрировало.

«Некоторым людям незачем воевать, — думала Келлер, борясь с головокружением. — Нет, что за нелепая мысль! Воевать приходится каждому — такова жизнь. Если ты не воин, значит, слаб. Ты не хищник, а добыча».

Гален продолжал рассуждать:

— Понимаю, ты думаешь…

Паника Келлер достигла критической точки. Она резко обернулась:

— Ты понятия не имеешь, о чем я думаю. Ты ничего обо мне не знаешь. Не понимаю, откуда ты взял, что тебе все известно.

Гален явно удивился, но не рассердился. Дневной свет вливался в окно за его спиной, серебрил кончики светлых волос.

— Прости… — мягко попросил он.

— Прекрати извиняться!

— Ты хочешь сказать, что я ошибаюсь? И ты не считаешь меня изнеженным, избалованным принцем, которому никогда не понять, что такое настоящая жизнь?

Келлер смутилась. Именно таким она и считала Галена. Но если она права, почему же ей стало так неловко?

— По-моему, ты такой же, как она, — произнесла Келлер, резко и отрывисто выговаривая слова, чтобы окончательно не потерять власть над собой. Незачем было объяснять, кто такая «она». — Такой же, как вся эта нелепая семейка. Счастливая мамочка, счастливый младенец, счастливое Рождество. Они готовы полюбить всякого, кто явится к ним в дом. Они живут в розовом, безоблачном, идеальном мире, непохожем на реальный.

Уголки губ Галена насмешливо приподнялись, но глаза оставались серьезными.

— Именно это я имел в виду.

— Звучит безобидно, да? Но это впечатление обманчиво. На самом деле те, кто ведет такую жизнь, — слепые разрушители. Ручаюсь, мать Илианы уверена, что на самом деле меня зовут Келли. Слово «демон» ее пугает, вот она и старается забыть о нем, приспособить окружающий мир к своим представлениям.

— Наверное, ты права… — Гален уже не улыбался, в его глазах появилась растерянность, что только усилило раздражение Келлер.

Чтобы обуздать страх, она яростно выпалила:

— Хочешь узнать, какова жизнь на самом деле? Моя мать оставила меня в картонной коробке на автостоянке. Внутри коробка была застелена газетами, как для щенка. А все потому, что на меня нельзя было надеть подгузник — во время первого превращения я застряла на полпути, осталась младенцем с кошачьими ушами и хвостом. Наверное, поэтому она бросила меня, но правду я никогда не узнаю. Единственное, что досталось мне от матери, — записка, которая лежала в коробке. Я до сих пор храню ее.

Келлер сунула руку в карман костюма. Она никому не собиралась показывать эту записку, тем более человеку, с которым познакомилась всего двадцать четыре часа назад. Но ей хотелось шокировать Галена, навсегда оттолкнуть его.

  22