60 
— С проживанием нет, — буркнула, усмиряя нежданное бушевание, Ленка.
— А отец Василия?
— Кто? — искренне удивилась она.
— Отец Василия Федоровича? — Дениса насторожила ее странная реакция.
— А! — легко отмахнулась Лена. — Он погиб.
Денису стало почему-то неуютно, холодом дохнуло от ее равнодушного тона. Не может же она так? Или может? Разозлился даже, отчего и заявил:
— Понятно, летчик.
— Почему летчик? — обескураженно спросила Ленка.
— Ну, матери-одиночки часто рассказывают детям про погибших героически папаш — летчиков, полярников, военных.
— А-а, — поняла Лена, — нет. Ничего героического. Его сбила машина.
— Извини, — расстроился Денис за все сразу, за быстрое порицание, мысли недобрые и за вопрос.
— Не за что! Я тоже тебе потом расскажу, ладно?
Он кивнул. Ну правильно, они пока оба всего побаиваются. Ничего, пройдет!
— Значит, любовь без проживания случилась не с ним?
— Нет, с другим.
Лена очень внимательно присмотрелась к Арбенину и почему-то решилась и рассказала ему, стараясь не вдаваться в детали, но прошлое не слушалось ее приказов, затягивало в себя красочным фильмом.
Закончив журфак, молодая, гонористая, ершистая и амбициозная новоявленная журналистка Леночка Невельская ринулась покорять медийный мир и его потребителей.
Промотавшись пару лет из одной газеты в другую, была протежирована хорошими друзьями родителей в один из самых известных и значимых еженедельников.
И сразу, с ходу, с первого мгновения, как увидела, влюбилась в главного редактора — Максима Маркина. Стоило ему войти в приемную, где она ждала его аудиенции, стремительной, летящей походкой, и Леночка Невельская пропала для остальных мужчин!
— Ко мне? — спросил он. — Заходи!
Он был одним из самых известных журналюг в стране, обласканный и любимый верхами и ими же не раз битый и отстраняемый от должности. Его знали все, даже дети в детских садиках. Его обожали, ненавидели, боялись, пресмыкались перед ним и боролись против него. Герой своего времени. Талантище!
Леночка ужасно страдала от этой любви! Плакала в подушку от его незамечания в упор новой сотрудницы, старалась изо всех своих мозговых ресурсов выделиться, написать что-то эдакое!
Но ей поручали незначительные задания, так, заметочки на последних страницах газеты. Один раз заслали в какой-то бывший колхоз, подыхающий в государственной принадлежности из-за чиновничьего беспредела.
Уж Леночка так расстаралась! Пять раз статью переписывала, все расцвечивала фразами, оттачивая остроту пера. Статью напечатали всю, целиком! Ленка ходила победительницей!
Но ее триумф обернулся унижением и новой порцией «подушечных» слез.
Проходя по редакционному коридору, она увидела — увидела! — любовь своей жизни, двигающегося навстречу и о чем-то горячо спорящего с первым замом.
Задрожав, пардоньте-с, ланитами, до слезы восторженной, на ватных ногах, Леночка, поравнявшись с «любовью», пролепетала:
— Здрасте!
Маркин кивнул. Не прерывая разговора, прошел мимо, но притормозил через пару шагов, развернулся к ней.
— Э-э-э… — поднял, вспоминая, указательный палец.
Ленка шустренько подбежала.
— Э-э… Невельская?
Она радостно закивала, не в силах слово молвить.
— Про коровник хорошо написала! — И пошел дальше.
Через пару месяцев ей повезло. Неожиданно заболел журналист из «первых» рядов, а свалилась горячая тема, все остальные «первенцы» именно в этот момент оказались при иных «горящих» делах, и в вечной редакционной неразберихе и кутерьме Ленке сунули это задание.
Леночка Невельская не упустила своего шанса!
Ох, она так старалась, так старалась, что мозги плавились и пальцы на клавиатуре судорогой сводило!
И, знаете, у нее классно получилось!
— Невельская! — сунулась в их отдел Людка-секретарша. — К Маркину! Живо!
Какое там живо?! Ласточкой полетела!
— Невельская! — сделал приглашающий жест рукой Маркин, когда она робко просунула голову в дверь его кабинета. — Проходи! — И продолжил прерванный ее появлением разговор с кем-то: — Ладно, Костя, я, как Мюллер, не люблю сладкого, ты же знаешь!
И Ленка, с волнением душевным, поняла, прислушавшись, что он разговаривает с Константином Эрнстом. Ленка знала, что они давно знакомы и приятельствуют.
Она про Маркина знала все, как ей тогда казалось, вот все, все, все! И все его статьи читала, вот все, все, все!
60 
