Глава 15

— Надеюсь, я не потревожила тебя, — сказала Майя.

Она поставила на землю фонарь и черный рюкзак, а затем, подбоченившись, стала разглядывать Ханну.

«Не стану плакать. Не доставлю ей такого удовольствия», — решила Ханна.

А вслух сказала:

— Я не знала, что вампиры могут превращаться в летучих мышей.

Майя рассмеялась. В свете фонаря она выглядела красавицей. Длинные черные волосы волнами окутывали ее, ниспадая по спине до самых бедер. Кожа светилась молочно-белым оттенком, глаза были темными и загадочными, а смеющийся рот — алым.

На ней были модные джинсы и туфли из змеиной кожи на высоких каблуках. Забавно, но Ханна никогда не замечала прежде, во что Майя одета. Обычно если женщина так поразительно красива, то на ее одежду почти не обращаешь внимания.

— Не все вампиры бывают оборотнями, — ответила Майя. — К тому же я не похожа на других вампиров. Я, моя дорогая, первый вампир. Самый первый. И должна сказать, меня от тебя уже тошнит.

«Взаимно», — подумала Ханна.

— Тогда почему ты не оставишь меня в покое? Почему ты не оставишь в покое нас с Тьерри?

— Потому, моя цыпочка, что тогда я проиграю. А я должна выиграть. — Майя в упор очень серьезно посмотрела на Ханну и тихо спросила: — Ты еще не поняла этого? Я должна выиграть, потому что иначе я потеряю слишком много. Слишком много сил я во все это вложила. Поэтому единственное, что мне нужно, — это выиграть.

У Ханны перехватило дыхание.

Она не ожидала от Майи такого ясного ответа. Но сейчас, получив его, она все поняла. Всю свою жизнь Майя посвятила тому, чтобы разлучить Ханну и Тьерри. Всю свою долгую жизнь. Тысячелетия своей жизни… И если она проиграет, ее жизнь потеряет смысл.

— Ты не знаешь, что бы еще сделать, — медленно прошептала Ханна, уже все понимая.

— Ну, пора заканчивать эту пресс-конференцию. Сама понимаешь, я могу сделать очень многое. Мне надоело играть с тобой в эти дурацкие игры.

Ханна проигнорировала эту угрозу.

— Но это ничего тебе не даст, — с искренним недоумением ответила она таким тоном, будто они с Майей обсуждали, идти ли им за покупками. — Конечно, я понимаю, что ты собираешься убить меня. Но это не поможет тебе получить Тьерри. Он просто еще больше возненавидит тебя… и он дождется, пока я вновь вернусь.

Майя опустилась на колени, роясь в рюкзаке. Она взглянула на Ханну и улыбнулась — медленно и загадочно:

— Дождется?

Глядя на алые губы Майи, Ханна почувствовала, будто ее окатили ледяной водой.

— Ты знаешь, что дождется. Если ты не убьешь и его.

Губы Майи опять изогнулись в улыбке.

— Интересная мысль! Но не совсем то, что я имею в виду. Мне он нужен живым. Видишь ли, он — мой приз. Когда выигрываешь, тебе полагается приз.

Ханну продолжал сковывать холод.

— Но он будет ждать меня.

— Нет, если ты не вернешься.

«И как же ты сделаешь это? — подумала Ханна. — О господи, может, она собирается держать меня здесь живой… связанной и живой, пока мне не стукнет девяносто?»

Волна удушья охватила Ханну. Она огляделась вокруг, пытаясь представить, каково это — провести здесь всю жизнь. В этом холодном, темном, жутком месте…

Майя разразилась смехом.

— Не можешь сообразить, как это будет? Ладно, позволь тебе помочь. — Она подошла к Ханне и опустилась на колени. — Посмотри сюда. Посмотри…

Она подняла овальное ручное зеркало и направила свет фонаря в лицо Ханне.

Ханна взглянула… и ахнула.

Это было ее лицо, но вместе с тем и не ее. Сразу она даже не могла определить, в чем разница, но единственное, что было ясно, — перед ней лицо Ханы. Ханы из Триречья. А потом она поняла: ее родимое пятно исчезло.

  58