Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
95 
3
Чернявый красавчик вел себя непринужденно. Со стороны могло показаться, что он шибко крутой. Пальцы веером, хвост пистолетом.
– Ну все, дело на мази! Можешь забирать свою красавицу!
Он только что выгнал из бокса ее «Лексус». Вышел из машины, протянул ей ключи. На улице мороз, а он в кожаной «косухе» нараспашку. И хоть бы поежился для приличия.
Леся торопливо осмотрела машину снаружи. Вроде бы все в порядке. Краска подобрана идеально, никаких подтеков и шероховатостей. Хотя могли быть какие-то недоделки. Но ей почему-то стало жаль Толика. Пока она проводила осмотр, он должен был находиться рядом с ней, а ему в теплый бокс нужно. Он хоть и хорохорится, но ведь ясно же, что замерз.
– Тебе не холодно? – спросила она.
– А тебе? – лукаво улыбнулся он.
Его ничуть не смущало, что у Леси такая машина, что на ней баснословной цены шуба. Он обращался с ней, как с равной. Может, потому, что она выглядела не очень. Шкура дорогая, а под ней потерявшая товарный вид женщина. Или он такой ухарь разбитной, что все ему нипочем… Толик чем-то напоминал ей Фима. Правда, внешность у того была гораздо ярче, да и с претензиями парень – музыкант чертов. А Толик, видать, ни к чему не стремится. Мастер кузовного ремонта – это, похоже, для него потолок.
– Мне холодно, – кивнула Леся.
– В такой-то шубе!
– А шуба не мужик, она изнутри не греет…
– Вау!.. Я могу погреть!
Леся воспряла духом. Не такая уж она и развалина, если на нее клюют такие парни.
– Прямо сейчас?
– А чего тянуть? – Он готов был оприходовать ее прямо здесь и сейчас.
– Может, прокатимся? – кокетливо повела бровью Леся.
– Куда?
– Можно, ко мне… Можно, просто…
– Да мне вообще-то здесь надо быть, начальник появиться может, а у нас тут строго… – замялся он. – Но если чуть в сторонку отъехать… Он показал на груду металлолома, за которой запросто могла затеряться машина. Да и зачем ей теряться, если стекла сильно тонированные, а дверцы изнутри запираются… Главное – решиться.
– Давай отъедем…
Леся села за руль, Толик примостился рядом. И едва она стронула машину, как его рука пролезла к ней под шубу. Горячо…
– Я сейчас уплыву, и мы врежемся…
Как же ей сейчас хотелось мужика!..
Толик убрал руку, и она благополучно загнала машину в узкое пространство между горой металлического хлама и котельной. После чего она взяла инициативу в свои руки…
– Ну ты ваще! – Толик по достоинству оценил ее мастерство. – У тебя, что, мужика давно не было?
– Догадался.
– А чего тут гадать, и так видно… Да, круто, ничего не скажешь… А к тебе далеко ехать?
– Хочешь повторить?
– Не отказался бы…
Он полез в карман куртки, достал оттуда старинный серебряный портсигар, вытащил из-под резинки папиросу.
– Ух ты! – Леся сразу догадалась, что это такое.
– Ух я! – улыбнулся Толик. – Пыхнешь?
Конечно же, отказываться она не стала. После жаркого секса в самый раз дернуть косячок. Да и вообще…
После долгого воздержания анаша подействовала быстро. Леся ощутила себя вдруг гибкой вербой, в которой после долгой зимы на ярком весеннем солнце взыграли жизненные соки.
– А кокс есть?
– Да можно достать. А нужно?
– Я заплачу…
– Тогда не вопрос…
Леся смотрела на Толика, как на некое божество, которое способно было пробудить ее к жизни. А он смотрел куда-то в окно.
– Ходят, блин, тут всякие…
Она тоже проследила за его взглядом и увидела какую-то бабу. Старая с проплешинами синтетическая шуба, грязные валенки с наполовину обрезанными голенищами. Непокрытая голова, слипшиеся волосы… У Леси глаза на лоб полезли от изумления, когда она узнала эту образину.
Маклашка! Она!!!.. Да, она что-то говорила, что суд должен ее оправдать. Похоже, так оно и случилось.
– Что она здесь делает? – испуганно спросила Леся.
Ей было страшно. Что, если Маклашка увидит ее сейчас, вытащит из машины?..
– Да с котельщиком живет. Он сам такой же бомжара. Михалыч его пристроил. Там каморка в котельной. Так он и работает, и живет здесь. И шваль всякую таскает…
Лесе вдруг стало смешно. И анаша здесь, похоже, ни при чем. Ее веселил собственный страх. Как он могла бояться Маклашку, если та сейчас абсолютно ничего собой не представляла. Бомжиха позорная, шваль подзаборная. Нет рядом с ней злобных ковырялок. И беспредел она творить не может, потому что на воле она полное ничтожество. Даже Толик, и тот был против нее, хотя она ничего ему плохого не сделала…
95 
