Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
11 
– Гонишь?
– Да нет, я дело говорю. Голос у тебя красивый. Ну, когда говоришь. Из глубины откуда-то… Мне кажется, ты и спеть можешь. И уж получше этого Бима… Или Фима?.. Хотя какая разница!.. А давай проверим, а?
– А гитара есть? – спросил Серега.
Находившийся под кайфом Серега был уже в таком состоянии, когда гитара и три аккорда, которые он умел на ней брать, казались ему как минимум симфоническим оркестром.
– Да какая гитара? – поморщился Рэм. – Караоке есть… В дом пошли, а!
В холле у него стоял больших размеров телевизор. И музыкальный центр до кучи. Откуда-то из ящика он достал шнур с микрофоном, подсоединил его к центру. Вставил диск, включил телевизор, разобрался с меню.
– Во, Успенская, «Люба-Любонька». Это как раз про тебя… Держи!
Люба взяла протянутый микрофон. Какое-то время смотрела на него. Затем глянула на экран. Любовь Успенская на сцене, рот открывает, но слов не слышно. Только музыка. А слова внизу экрана, строчками тянутся… Аккомпанемент есть, а петь самой нужно. И она запела:
– Люба-Любонька… Целую тебя в губоньки… За то, что ты поешь, как соловей…
Ни в лад, ни впопад… Ерунда какая-то на постном масле… Люба вернула микрофон Рэму.
– Не издевайся, ладно?
– Кто издевается? Я – издеваюсь?!.. Шутишь, да! Клево же!..
– А можно мне!
Аська выдернула у него микрофон и припала к нему так, как будто в рот собиралась целиком засунуть.
– ЛюбаЛюбонькацелуютебявгубоньки…
Словесно-музыкальный понос под высоким давлением. Слушать невозможно…
– Дай сюда!
Но и у Тоньки мало что получалось. Хотя песню отвыла до последней нотки…
– Любе «тройка», остальным «двойка»! – объявил результаты Рэм. – Повторим урок!
Он снова запустил ту же песню. И снова отдал микрофон Любе.
Но и в этот раз она в ноты не попадала. Единственное, что уверенности было побольше. И голос держала поровней…
– Уже «три с плюсом», – приободрил ее Рэм. – А теперь по новой… А как ты думала? С первого раза даже у кошек не всегда получается…
– Это ты о чем? – усмехнулась она.
– О песне… А ты о чем подумала?
– Я не думаю, я пою…
– Вот и пой… Честное слово, неплохо получается…
Третья попытка принесла ей «четверку», по оценке самозваного жюри. Да Люба и сама поняла, что песня в ее исполнении звучала не так чтобы уж совсем безнадежно. И в такт попадала, и ноты тянула. Даже модуляции удавались, хоть и неверно, но все же…
– Вот так, сегодня ты, Любонька, по Брайтону гуляешь, а завтра, может, выйдешь на Бродвей, – расплылся в улыбке Рэм.
– Да я в общем-то и до Москвы еще не доросла…
– Какие твои годы… Может, повторим?
Люба кивнула. Она уже вошла во вкус. И была уверена, что на четвертом круге песня в ее исполнении хоть на чуть-чуть, но приблизится к правильному исполнению.
И в самом деле, получилось лучше. Но на втором припеве Рэм забрал у нее микрофон.
– Люба-Любонька, целую тебя в губоньки!..
Пропел он и вдруг потянулся к Любе, обнял ее одной рукой за шею и крепко припал ее губам. И она даже не попыталась вырваться… Не дикая же она в конце концов.
Жаркий поцелуй не вызвал в ней бурный всплеск головокружительных чувств. Но и отторжения не было. Омерзения, тем более… Обыкновенный парень, обыкновенный поцелуй. Даже приятно…
Рэм отпустил ее. Снова растянул рот до ушей.
– Это за то, что ты поешь, как соловей…
– Я может, и соловей, – усмехнулась она. – Но баснями меня кормить не надо…
Ей вдруг остро захотелось выпить. Душа требовала. И Рэм, похоже, понял, чего она хочет.
Но коньяка на столе не было. Только шампанское и ром. И официантки куда-то подевались…
– Я их всех отпустил, – сказал Рэм. – Поздно уже…
Люба удивленно подняла на его глаза. Он что, мысли умеет читать? Или она мысленный вопрос озвучила?.. Впрочем, неважно. Плевать ей на официанток и на охранников тоже. Было бы хуже, если бы Рэм исчез. Привыкла она к нему, что ли…
Генка схватился за бутылку. Но Рэм его остановил.
– Не надо мешать. Сейчас коней с яками пригоню…
Он сам лично сходил на кухню. Вернулся минут через десять. Две бутылки коньяка принес.
– Может, винта замутим? – предложил Серега. – У тебя колеса есть?
– Завязал, – мотнул головой Рэм. – И тебе советую… А зачем винт, тебе что, так плохо?
– Да как-то не очень…
– Сейчас еще коньяку выпьем и станет получше…
– Да это вряд ли… Но выпить надо!
А ведь прав оказался Рэм. Коньяк оказался крепким. В какой-то момент Любе показалось, что у нее крылья за спиной разворачиваются. А низ живота вдруг налился приятно зудящей тяжестью. Но она не помешала ей как бы воспарить. Казалось, тело осталось в кресле, а сознание зависло над столом. Странное ощущение.
11 
