Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
87 
Все это чушь, пыль, мусор!
Они просто должны быть вместе — он и Юлька!
Он точно знал, понял сейчас, в это мгновение, что она любит его по-настоящему — сильно и глубоко!
Да какого черта?
Они должны быть вместе, а все остальное неправильно!
И не имеет значения, кто и что скажет, поймут их или не поймут, все не имеет никакого значения! Если друзья превратятся во врагов, родные осудят и не примут ситуации — это выводы и решения этих людей, и к ним с Юлькой они не имеют отношения!
Господи! Как все просто!
Он даже застонал от простоты открывшейся ему истины, которую не умел разглядеть многие годы!
Ей давно уже не шестнадцать лет — ей двадцать четыре! Что он себе напридумывал, какие такие препятствия и «нельзя»! Можно! Можно и нужно!
Он так испугался своего желания, когда ей было шестнадцать, что долгие годы продолжал бояться его по инерции. Боже мой! Сколько лет потеряно, сколько боли перелопачено! По глупости, по тупому непониманию!
И вдруг, вдогонку, дополняя и углубляя знания, полученные только что, он понял со всей невероятной ясностью, пришедшей как озарение откуда-то свыше, самое важное!
Если бы он позволил, разрешил тогда, восемь лет назад, себе Юльку, — ну, подождал бы, пока ей исполнится восемнадцать, — то за физической близостью, невероятным, ярким сексом, не разглядел бы ее, не пустил бы к себе в душу, не прочувствовал и не понял бы всей глубины любви к ней.
Ревновал бы, каждый миг ожидая, что она уйдет в мир своих ровесников, привязывал бы к себе сексом, деньгами, детьми — и все равно боялся бы, что она уйдет!
Пройдя, как через чистилище, через все муки запретного, нереализованного желания и любви, Илья смог разглядеть ее, узнать как личность, как человека, незаметно, совсем не желая этого, впустить в свою душу, сердце, кровь сильное, глубокое, истинное, настоящее чувство.
Постепенно узнавая характер Юли, ее привычки и творчество, увидел один музыкальный лад, который их объединяет!
И хотел ее всю! До каждой мысли, каждого вдоха, трудностей и радостей, не довольствуясь уже только физической близостью, неистово желая полного слияния, — всю!
И не было бы в ее любви такой же силы и накала, как его, не было бы Тимки и Юлькиного «Поиска», а может, и «Старушки», и того прозрачного, искрящегося, переливающегося всеми красками, потрясающего дня в Праге — много чего не было бы, если бы он взял ее в восемнадцать Юлькиных лет!
Илья мгновенно принял решение! И заспешил, загорелся.
Он заберет ее, он попросит прощения, объяснит ей все — и заберет!
Заграбастает и никуда больше от себя не отпустит! Никогда! Вот прямо сейчас — поедет и заберет!
Она должна его простить, понять! Ведь не может она не простить? Этого не должно быть! Тогда вся жизнь летит к черту! Она простит! Он ей расскажет все-все про себя, про них, про то, что он сейчас понял и открыл!
Господи, сделай так, чтобы она поняла и простила!
Он быстро оделся, остановился у входной двери, поняв, что прежде, чем ехать к ней, надо сделать одно очень важное дело.
Илья поймал такси, он не собирался садиться за руль, потому что выпил. Попросил таксиста остановиться у супермаркета и подождать его. Илья купил бутылку дорогущего коньяка, хотел взять к нему закуску — лимоны, шоколад, сыр, что-нибудь еще, — но, постояв перед прилавком, передумал. Он не на посиделки едет, его вполне реально могут послать; ладно, с бутылкой пришел поговорить, не получился разговор, ну а когда еще и закуску принес — это вроде как заранее просим пардону!
По мере приближения к месту Илья становился все более хмурым. Нет, внутри себя он хранил ощущения радости, ясности, понимания, но ему предстоял неприятный, трудный разговор. Скорее всего, первый из череды предстоящих объяснений и не менее трудных разговоров.
Ему открыл Игорь.
— Илья! — обрадовался он. — Вот так сюрприз! — Но, присмотревшись к нему повнимательнее, быстро спросил: — Что-то случилось?
— Случилось, — признался Илья, — надо поговорить.
— Проходи, чего ты стоишь в дверях! — заторопился Игорь.
К ним вышла из комнаты Марина.
— Илюша, что случилось? Тимка? Родители? — перепугалась она.
— Нет, нет, Мариночка, с ними все в порядке. Мне надо с вами поговорить, — поспешил признаться он.
— Проходи в комнату скорее, не пугай меня таким началом! — сказала Марина.
— А пошли на кухню, — попросил он, — выпьем.
87 
