Последние отзывы

  15  

– Нет. Мы решили не связывать себя семейными узами. Конечно, я могла сделать аборт, но не захотела. Мне просто все надоело – то, чем я занималась. И тогда я стала матерью.

– Все так просто?

– Так просто.

– Но ты же изменила фамилию.

– Ну а как же иначе? Без макияжа, рекламного образа меня было труднее узнать, но фамилия…

– А отец Кена знает, где ты находишься?

На это ответить было гораздо легче.

– Да.

– Но ведь он мог рассказать кому-нибудь.

– Нет.

– Не могу поверить. – Стивен покачал головой. – Но раньше ты никогда не выказывала недовольства жизнью.

Она тяжело вздохнула.

– Думаешь, меня оставили бы тогда в покое? Если бы хоть кто-нибудь узнал о моих намерениях, никто не попытался бы…

Стивен внимательно посмотрел на нее.

– Под этим «кто-нибудь»… – он помолчал, – ты имеешь в виду меня?

– Тебя? – Одри рассмеялась, правда смех получился несколько истеричным. – Ведь ты не был единственным моим мужчиной, – насмешливо проговорила она, собравшись с силами. Ее губы сжались. – Да ты и вообще не был еще настоящим мужчиной. Просто сексуально озабоченный юнец, которого тянуло к взрослым женщинам.

Она ожидала, что он начнет отрицать это, и молодой Стивен так и поступил бы. Но на сей раз он сдержался. Теперь он прекрасно владел собой. Таким она его не знала.

– А этот человек, – вернулся он к прежней теме, – отец Кена. Ты уверена, что он не предал бы тебя?

– Нет, иначе он потерял бы так же много, как и я, – быстро ответила Одри, чувствуя, что он загоняет ее в угол. – Послушай, давай поговорим еще о чем-нибудь. Скажи, зачем ты приехал сюда.

Стивен не ответил, оглядывая комнату. Она была обставлена с большим вкусом. Диваны покрыты яркими ковриками ручной работы. В углу стоял небольшой телевизор и проигрыватель, а пол был покрыт новозеландским ковром. Никакой излишней роскоши, но очень уютно и комфортабельно. Таким домом каждый мог бы гордиться.

Развешанные по стенам эстампы и картины, которые она, по всей видимости, коллекционировала, не представляли большой ценности. Многие из них были написаны местными художниками, некоторые, очевидно, ею.

– Разве Брэд не сказал тебе, – внезапно спросил Стивен, – зачем он приезжал сюда? Не говорил, что разыскивает знаменитую Дафф? Чего же он тогда хотел?

Одри вздохнула и махнула рукой:

– Нет, он не сказал. Но ясно ведь, чего хотят репортеры. Сплетен, скандалов. Прикрываясь свободой печати, напишут все что угодно. Главное, чтобы привлечь внимание публики.

– Заявление довольно категоричное, – улыбнулся Стивен. – И ты думаешь, что я приехал с той же целью?

– А разве это не так? – В ее голосе послышалась горечь, и она не скрывала этого. – Ведь ты тоже работаешь в газете, раз знаешь этого репортера.

– Я не работаю в газете, – сказал Стивен, снова оглядываясь. – Могу я присесть?

– О чем это ты? – уставилась на него Одри.

– Просто хочу дать ногам немножко отдохнуть, – сухо ответил Стивен, но понимания в ней не нашел.

– Тогда на кого же он работает? – продолжала настаивать Одри. – Неужели Марк Залкинд все еще злится?

– Залкинд… – повторил Стивен, начиная что-то соображать. Марк Залкинд возглавлял киностудию «Джевелфилм». Ходили слухи, что именно с ним у актрисы вышла ссора, прежде чем Одри исчезла. – Нет, это не он, у него не было для этого причин, – спокойно сказал Стивен. – Он перестал сердиться сразу же после очередного успеха своего фильма.

Наверное, он прав, но все равно ей стало обидно. Не то чтобы она сожалела о том, что сделала, сказала она себе. Просто уж очень небрежно упомянул об этом Стивен.

А ведь она всегда очень переживала, когда дело касалось Стивена. Это, конечно, неправильно. Так не должно быть. Бог знает, начиналось все по-другому. Когда Сесилия Харлан устроила так, что она встретилась с ее старшим сыном Стивеном, Одри было приятно, что он восхищается ею. Она привыкла к поклонению. Каждый мужчина, с которым ей приходилось работать, обязательно влюблялся в нее. И со Стивеном, как и с другими, полагала она, это не будет серьезно. Пока не возникло чувство, которое выбило ее из колеи… И именно сознание того, что он и сейчас может нарушить ее покой, вызвало у Одри такую резкую реакцию.

– Если ты считаешь, что подобным тоном, словами можешь и сейчас сделать мне больно, то ты глубоко ошибаешься, – холодно заметила она. – Понимаю, что у нас все в прошлом. Поэтому говори прямо, чего ты хочешь.

  15