Последние отзывы

  5  

А утро-то прелестное! Дивное августовское утро. Воздух и впрямь кажется нежно-розовым, сладким, как карамелька, от первых лучей утреннего солнца, первых, одиноких еще багряных листьев, завораживающих взор. Усмотрел-таки местный живописец Василий! Земля влажная, пахнет сытно, пряно, и сплошь будто усыпана золотыми монетками. Это березовые листья, осыпавшиеся с веток. Ах, родные березки! Стройненькие, ровненькие, длинноногие, истинные русские девицы — крепкие и красивые, как на подбор!

А вот и настоящая девица бредет с корзинкой, полной грибов. На голове белый платочек, глазищи огромные, серые, щеки румяные.

— Доброе утро, девушка, вы не боитесь бродить в лесу одна?

— Ой!

— Не пугайтесь! Я не бандит.

— Я знаю. Вы художник из Москвы.

— Как? И вы уже знаете?

— Кто ж не знает? Весь город только об этом и говорит! Вы картину приехали сюда писать, да?

— Не знаю еще. Теперь, наверное, напишу. А вы кто?

— Учительница литературы. Работаю в местной школе. Каникулы у меня сейчас, потому и по грибы.

— Все понятно.

— А бандитов здесь нет. Да я и не хожу далеко в лес. Так, по окрайкам. Грибов и здесь полно. Вот, смотрите.

Да, хороши! Осиновые, боровики, березовики, полная корзина. А он что, искать не умеет? И где такие прячутся?

— А я вот ничего не набрал.

— Хотите мои?

— Да что вы! Зачем?

— Вы ж художник.

— Ничего, значит, делать не умею? Так, что ли?

— Почему не умеете? Каждый делает то, что должен. Лишь бы дело это было по душе.

— А у вас, значит, призвание детей учить?

— А что, разве недостойное занятие? Мне нравится моя работа.

Девица-то с характером! Гордая. Эта навязываться не будет. Сейчас скажет «всего хорошего» и пойдет домой со своим лукошком, полным грибов.

— Я вас провожу.

— Да нет, спасибо. У нас люди глазастые. Я с вами пройдусь, а потом весь город судачить будет.

— А вы сплетен боитесь? Или муж ревнивый?

— Я не замужем. А сплетен да, боюсь.

— Тогда хотя бы скажите, как вас зовут?

— Вероника Юрьевна.

— Юрьевна. Что ж. Всего вам хорошего, Вероника Юрьевна.

Ушла… Исчезла за березками лесная фея. Видно, что хорошая девушка. Чистая, светлая, недаром ее среди березок встретил. Написать бы ее вот так, здесь, в этих березках, с корзинкой в руках, с платочком на голове. Только подсветку розоватую сделать. Интересная у Василия цветовая гамма, очень интересная. Идея-то хороша, надо только ею проникнуться. Идеей и Вероникой. Как она сказала? Учительница литературы? Сколько же в этом во всем света! Света, тепла и простоты. Вот он, заветный солнечный луч! Греться надо, спешить надо. Неужели же все-таки вернулось?

Теперь, значит, надо готовиться к мукам. Нет, раз вернулось, жить спокойно не даст. Но это же… счастье. Теперь ты понял, что только это и есть счастье. Не покой, нет. Несчастливы люди, живущие достатком и покоем.

Бежать… Бежать… За ней, за Вероникой. Куда ты, безумный? Надо прийти в школу открыто, честь по чести. Предложить написать портрет. А краски куда задевал? И почему портрет? Какой из него портретист? Тысяча мыслей кружится в голове, и голова от этого идет кругом. Господи, как хорошо! Сколько раз умолял тебя, выпрашивал: отдай, что взял. Подарки не забирают обратно. Раз наградил, так оставь навечно. А вот оказалось, что подарок-то, где лежал, там и лежит. Только как волшебная дудочка дожидается своего заветного часа. Значит было не время. До пятидесяти лет дожил, а получается, что рано. Теперь время пришло: труби заветную. Громче труби, рождается художник Эдуард Листов. Тот, который войдет в историю. Умер бездарный живописец, творец пошлости. У него еще есть несколько чудных дивных лет. И Вероника.

На следующий день

Назавтра Эдуард Листов пошел в местную школу. Пожилая женщина с тряпкой в одной руке, с наполненным водой ведром в другой удивленно приоткрыла рот. Он улыбнулся, заметив полное водой ведро — к удаче, к деньгам.

— Простите, я ищу учительницу литературы Веронику Юрьевну.

— Она на педсовете.

— Я подожду. Не подскажете, какой кабинет?

— Второй этаж, направо, они все в учительской.

— Ах, в учительской! Очень хорошо.

Ему очень хорошо было на душе со вчерашнего дня Ах, Вероника, Вероника! Где ты, где? Для художника Эдуарда Листова ты теперь любовь на одну картину. Есть любовь на одну ночь, на один день, на год, на век, как угодно. А художник порою любит в течение одной картины, но зато это чувство остается на века.

  5