Последние отзывы

  17  

Эдик, это красивый блондин, едва успевает за энергичной Марусей.

— Извините.

— Ничего.

Посторонилась, пропустила. Так и есть — ресторан закрыт, поезд обычный, не фирменный, едет из глубокой провинции. Минут через двадцать эти двое идут обратно, но отоварились, все-таки: в руках у Маруси две баночки джин-тоника, да и блондин не с пустыми руками. Вздохнула, вернулась в купе, легла, накрылась простыней, попробовала уснуть. Нет, невозможно! Эти двое спят, как убитые, и храпят, храпят, храпят… Сколько же времени прошло? Полчаса? Час?

Снова вернулась в коридор к окну. Ночь, светлая июньская ночь, спать все равно не хочется. И не только ей. Маруся Кирсанова снова тащит куда-то своего спутника. Они что, всю ночь пить собираются? Дочь художника, выпив джин-тоника, стала еще энергичнее, развязнее и шумнее. Сейчас перебудит весь поезд!

— Нет, ты видел его письма?! Это же отписки какие-то! Нужна я ему была? Все эти девятнадцать лет? Нет, ты скажи: нужна? Ну, ничего, я им всем теперь покажу!

Блондин, похоже, почти трезвый, поддерживает спутницу за спину, чтобы она не упала. И словно пытается ее уговорить. Майя невольно прислушивается, но все заглушает громкий голос Маруси:

— Да плевала я на его наследство! Даже и не упоминай, понял? Плевала я на них на всех! Понял?! Плевала!!

Обратно они возвращаются все с теми же баночками джин-тоника. В вагоне-ресторане тоже всю ночь не спят? Обслуживать клиентов не хотят, а на вынос дают, мол, пейте, сколько угодно. Майя невольно морщится: от Маруси пахнет сигаретами, а вот блондин, кажется, не курит. Нет, маловато они взяли. Она, Майя, совсем не пьет, но, судя по слухам, которые ходили в городке о дочери художника, догадывается, что маловато.

В третий раз эти двое проходят по шестому вагону уже под утро. Пять часов, скоро Москва. Поезд запаздывает примерно на полчаса. Господи, неужели и сейчас они раздобудут выпивку? Нет, видимо, в вагоне-ресторане отказали, и правильно — скоро Москва. А Маруся уже совсем разошлась. Что ж, всю ночь пить джин с тоником, это не шутка. Она спотыкается как раз возле нее, Майи, громко ругается, потому что туфля на высоком каблуке слетела с ноги.

Еще раз выругавшись, Маруся пытается нацепить туфлю.

— Черт!

— Давай помогу, — придерживает ее блондин.

— Слушай, а ты прав, а ну сегодня их всех! — говорит Маруся. — Давай повеселимся! Ту ти, ту, ту, ту. Мое от меня не уйдет. И вообще, я ж-жутко талантлива.

— Верю.

— Нет, ты не веришь.

— Верю.

— А в любовь с первого взгляда?

Блондин громко смеется. А Майе почему-то очень хочется, чтобы этот Эдик обратил внимание и на нее. Ну почему всегда Маруся? Сейчас они уйдут, и больше ей никогда не встретится такой парень. Майя пытается улыбнуться и что-нибудь сказать.

— Извините…

— А… землячка,— фыркает Маруся. — Эдик, это дочка нашего завуча, ж-жуткая зануда.

Потом, раскачиваясь, дочь художника, надменно заявляет:

— А вот я сейчас возьму, и сделаю какую-нибудь глупость.

— Верю.

Блондин снова громко смеется, Майя чувствует себя серостью и, действительно, занудой.

— Пойдем, — тянет блондина за руку нетрезвая Маруся. — Сделаем какую-нибудь ж-жуткую глупость, и пошли они все!

Это блондину кажется интересным, и он уходит вместе с Марусей, а спустя некоторое время Майя замечает маленькую сумочку на длинном ремешке. Сумочка лежит на полу, видимо, Маруся надевала туфлю и забыла взять свое сокровище. Несколько минут Майя в мучительном раздумье: что делать? Вдруг там что-то ценное? Проводнику отдать? Но она твердо знает, что это сумочка Маруси, так зачем же проводнику? Ну и пусть! Так ей и надо! Нельзя же столько пить!

Поезд приближается к Москве. Нет, все равно надо отдать сумочку. И не проводнику, а Марусе лично в руки. А то нехорошо получается. Она, Майя, честная, воспитанная девушка. Маруся садилась в пятый вагон, конечно, очень неловко, но придется стучаться в каждое купе, извиняться и искать землячку. Или сначала свои вещи собрать? Что ж она, Майя, такая нерешительная? Наказание просто!

И тут поезд словно бы натыкается на невидимую стену. Несколько судорожных рывков, скрежет тормозов.

— Что?

— Что такое?

Открываются двери купе, все уже проснулись и ждут, когда поезд придет на Казанский вокзал

— Стоп-кран кто-то сорвал! — бежит по коридору взволнованная проводница. — Мы же почти в Москве! Вот хулиганы!

  17