Последние отзывы

  24  

Но подозрение, родившись, не желало уходить ни в какую. Сидя за рулем своей «Ауди», Ремизов буквально разрывался пополам, не зная, что лучше предпринять: остаться здесь или поехать за Жуковицким. Мысли расползались, как жуки из перевернутой банки, медленно, бестолково и неуклюже, цепляясь друг за друга колючими лапками, опрокидываясь и беспомощно елозя на спине; Виктора Павловича передернуло, когда он представил, что голова у него набита этими копошащимися, расползающимися букашками, которые вот-вот найдут путь на волю и посыплются изо всех дырок – из носа, ушей, рта и даже, наверное, из глаз.

С этим срочно нужно было что-то делать. Ремизов настрогал себе еще одну порцию кокса, зарядил поочередно обе ноздри и по привычке запил это дело коньяком. Старый добрый рецепт подействовал похлестче любого инсектицида – букашки исчезли, и Виктор Павлович подумал, как жаль, что в его квартире не водятся тараканы.

Если бы водились, рецепт можно было бы опробовать на них. Тараканья отрава для богатых: посыпаешь все углы в доме вместо дуста кокаином, поливаешь «Хенесси» или вискарем подороже, и дело в шляпе…

Тут в голове у него окончательно прояснилось, как бывало всегда после кокаина, и он понял, что беспокоился напрасно: следить за Жуковицким было совершенно бессмысленно. Гораздо важнее было дождаться прихода этой шлюшки в белом халате – медсестры, чтобы потом, когда она уйдет, без помех пробраться в квартиру Байрачного и потолковать со стариком по душам. Ну сколько, в самом деле, можно кочевряжиться? Пора и честь знать…

Потом подъехал тарахтящий «Москвич» медицинской помощи и остановился прямо у подъезда Байрачного.

Шлюшка в белом халате оказалась сухощавой особой под пятьдесят, с совершенно лошадиным лицом и тонкими, как две палки, ногами в растоптанных турецких сапогах.

Край упомянутого халата выглядывал у нее из-под пальто, в руке был чемоданчик с красным крестом на боку – мечта наркомана, если принять во внимание его содержимое. Правда, если эта страхолюдина и была когда-то шлюшкой, то эти времена остались в далеком прошлом.

Хотя-а… Виктор Павлович знавал людей, которые готовы были ради дозы трахнуть хоть курицу, хоть тигрицу – кого угодно, хоть себя самого, лишь бы получить вожделенный укол.

Ему пришло в голову, что было бы неплохо как-то охмурить медичку и подменить в ее чемоданчике ампулы с морфием на какую-нибудь смертоубойную дрянь – желательно такую, чтобы начинала действовать минут через двадцать, через полчаса после ее укола. Подменить прямо с утра, перед началом ее обхода, чтобы все, кому она сделает уколы в этот день, в том числе и Байрачный, тихо окочурились – один за другим, один за другим…

Медичку притянут к ответу как маньячку и серийную убийцу – пускай доказывает, что она не верблюд! Отправят ее, заразу, в Кащенко, будет знать, каково это – оказаться в чутких лапах своих коллег.

Ремизов поймал себя на том, что снова держит в руках брусок кокаина и перочинный нож, и решил: нет, хватит. Пока хватит, иначе это плохо кончится. И без того уже всякая чепуха в голову лезет. Опасная чепуха…

К чему это все – подмененные ампулы, Кащенко, серийные убийства? На самом-то деле все гораздо проще. Сейчас Байрачному вкатят дозу, и он, как уважающий себя больной, мирно уснет и будет спать… Черт его знает, сколько он будет спать, но никак не меньше часа. Этого с лихвой хватит, чтобы спокойно войти в квартиру, найти икону и так же спокойно выйти.

Медсестра вышла из подъезда, придерживая на груди незастегнутое пальто, погрузилась в свой драндулет и укатила. Для верности Ремизов еще немного посидел в машине, выкурил сигаретку и продумал все еще разок, проверяя, не порет ли горячку. Нет, никакой горячки он не порол: появление Жуковицкого в любом случае означало, что ему, нужно спешить. Э, что значит – спешить? Дело нужно было закончить сегодня, сейчас, вот и все, а спешка – понятие растяжимое и неоднозначное.

Виктор Павлович вынул из кармана темные очки, нацепил их на переносицу и низко надвинул кепи с длинным утконосым козырьком. Воротник куртки он поставил торчком, так что тот скрыл нижнюю половину лица. В последний момент ему захотелось выкурить еще одну сигарету; он понял, что начинает трусить и тянуть время, и решительно выбрался из машины.

Перед дверью квартиры Байрачного он на секунду задержался. Он бы постоял еще, но торчать тут, на виду у всех, было попросту небезопасно, и Виктор Павлович решительно вставил ключ в замочную скважину. Делая это, он заметил у себя на руках перчатки и мимоходом поразился: когда, спрашивается, он успел их надеть?

  24