Последние отзывы

  47  

– Го-о-о!… – Говорит он.

Клуб дыма вырывается изо рта Чевеида Снатайко и слышится громкий вздох облегчения. Непонятно, кто же его испустил, то ли сам Чевеид Снатайко, то ли сам дым, радостный, что выпорхнул, наконец, из пропервитиненных легких.

Глядящему на Чевеида Снатайко, который тащится как мокрый хуй по стекловате, Клочкеду тоже хочется курить. Заглянув в пачку, он убеждается, что осталось только три палки курятины и решает обождать до прихода.

Сконцентрированный на своих внутренних ощущениях и переживаниях, Чевеид Снатайко выпускает одно за другим облака дыма. Его рубашка покрывается толстым слоем сигаретного пепла, на котором, как на лунной пыли остаются загадочные следы неведомых астронавтов, прилетевших из соседней галактики для изучения феномена первитиновой наркомании в среде хиппарей и прихиппованной интелигенции. Сквозь табачно-дымовую завесу, плавающую по комнате пластами разного цвета и плотности, словно следы геологических эпох, виднеется огонек сигареты, дошедший до пальцев Чевеида Снатайко.

Невидимые инопланетяне, хрустя, взбираются на пепельные колбаски и ждут прохождения нервного импульса по синапсам руки. За ними наблюдает Клочкед. Он, хотя и невмазанный, но ловит огрызками своего биополя вал эманаций, испускаемых телом Чевеида Снатайко, которые настолько сильны, что могут вызывать галлюцинации эротического характера на расстоянии нескольких теневых лет.

– Бля! Ебаный в рот! – Орет обжегшийся Чевеид Снатайко и трясет травмированной рукой, сшибая зазевавшихся невидимых пришельцев и поднимая в воздух весь осевший на него пепел.

– Во, бля, поебень! – Рассматривает он указательный и средний пальцы, на которых пока ничего не видно, кроме легкой красноты, которая вскоре превратится в два аккуратных болючих пузырика.

– Ни хуя себе, приходнулся… – Жалуется он Клочкеду, который взирает на него скорее с нетерпением, чем с сочувствием.

– Видать, тебе самосадом вмазываться придется… – Размышляет вслух Чевеид Снатайко, и эти рассуждения Клочкеду не по душе.

Пронизывая задымленное пространство, резво съебывает невидимый инопланетный корабль, оставив погибшими половину экипажа.

– Но приход – за всю хуйню!… – Утешительно произносит Чевеид Снатайко и, видя угрюмое абстяжное грызло Клочкеда, добавляет:

– Впрочем, винт такой заебатый, что тебе сняться и полторашки хватит…

Глаза Клочкеда, красные от марафонского недосыпа и абстяги становятся ярко-бордовыми и светящимися. Их лучи разрезают сигаретную завесу и упираются в лоб Чевеида Снатайко. Лоб начинает дымиться и плавиться, мгновение – и мозги Чевеида Снатайко вскипают и брызжут изо всех отверствий чевееид снатайковской головы.

– Да проебись ты злоебучим проебом со своим полкубом, чудище залупоглазое, охуевающее от своей невхуйственной невъебенности! Задроченная залупа самоебущего кастрированного пидора! Пиздолижущее полухуие, припухшее для случки с дырявыми гондонами говноссущего непроблядского мудотряса!… – Нежно говорит Клочкед. Он еще долго мог бы перечислять многоэтажные эпитеты и звания Чевеида Снатайко, но последний, успев соскрести мозги с различных поверхностей и запихать их обратно, приирительно рявкает:

– Да втрескаю я тебя, мудака! Тебе двушку? Давай двушкой! Или два с полтиной? Чо, говна жалко, что ли?

– Не… – На лице Клочкеда начинают, лихорадочно извиваясь, ползать мысли, оставляя за собой слизистые следы на немытой коже, – Два с половиной многовато… Давай два с четвертью…

– А может тебе еще и залупу на воротник? Как «заебешься» пишется? С мягким знаком, или без?

– Ду хуй тебе во все твое поганое грызло! Ломаешься, бля, как целка! «Да» – да, «нет» – нет. Хули кота за яйца тянешь?

Дружески беседуя таким образом, Чевеид Снатайко и Клочкед готовились к инъекции. В пятикубовый баян было выбрано два с третью квадрата винта, который разбавили кипячонкой до четырех кубов. Из гаража извлечена струнка – целка-четверка и насажена на канюлю широчного агрегата.

Вскоре иголка, угнездившись в венярке Клочкеда, дала контроль, и Чевеид Снатайко помог клочкедовской крови скушать винт.

– Прихо-од!… – Орет втюханный Клочкед.

Вмазанный Чевеид Снатайко умиляется этому возгласу и знает, что последует за ним. И когда из клочкедовской глотки вылетает:

– Бычо-ок…

Желаемое тут же препровождается в рот страждущего.

  47