Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
12 
Завтрак доставил истинное наслаждение. Кофе, тосты, яичница с беконом. Надо подкрепиться как следует. Когда зазвонил телефон, невольно вздрогнул. Вот оно, начинается! Ощущение приговоренного к смерти. Лежит на эшафоте, а над головой — нож гильотины. Теперь почувствовал, как тот предательски дрогнул. Вот-вот упадет!
— Даниил, почему ты так долго не берешь трубку? — раздался недовольный голос тестя. Как всегда, тот говорил медленно, тщательно проговаривая каждое слово. Словно пережевывая. Не запинался, не глотал букв и после каждого слова делал крохотную паузу, чтобы сказанное выглядело значительнее. И даже через семнадцать лет называл мужа старшей дочери только так: Даниил. Точнее, Дани-ии-л.
— Я… Был в душе.
— До которого же часа ты спишь?
— Давно встал, но…
— Что у вас с Ольгой? — оборвал тесть, не собираясь выслушивать его оправдания.
— Ничего. Как всегда.
— Раньше она так горячо за тебя заступалась. Хм-м-м…
— Заступалась?
— Я принял решение, Дани-ии-л. Когда вы с Темой затеяли раздел, я был против. Категорически. Одна большая фирма всегда лучше двух маленьких. Но вы настаивали, ваши жены на меня давили, и я уступил. И что произошло? Артем оправдал мои ожидания. А ты нет. Его дела неуклонно шли вверх, в то время как твои так же неуклонно — вниз. Теперь я принял решение о слиянии.
— Что будет со мной?
— Хм-м-м… Ты должен подъехать ко мне в понедельник, часикам к девяти, — неопределенно ответил тесть. И ехидно добавил: — Для тебя это не рано?
— Нет. Но я хотел бы знать…
— Там и узнаешь. Все.
И тесть дал отбой. Грушин почувствовал, что голова отлетела. Нож все-таки упал. Надо идти ва-банк. Подобрать отрезанную голову и пришить ее на место.
Три часа дня
Приходящая домработница занималась уборкой, он же сидел у себя в кабинете и опять раскладывал все тот же пасьянс. «Гробница Наполеона». Надо же! И вновь сошелся! Что бы это могло означать? Что его блестящий план осуществится? Именно!
«Раз нам плохое видится в хорошем…» — бормотал он, перекладывая последние карты, и вновь пики. «Раз мы не верим ни в добро, ни в зло…» Валет, дама, король…
- Оставь нас, Боже, в нашем милом прошлом…
- В котором все уже… произошло…
И туз пик — последняя карта. Сошелся! «В котором все уже произошло!» Он счастливо рассмеялся. И в этот момент раздался звонок в дверь. Система работала таким образом, что на втором этаже сигнал был слышен так же, как и на первом. Всегда надо быть настороже.
Кто-то стоял на пороге. Гостей Даниил Эдуардович Грушин не ждал. И давно уже в этот дом никто не приходит без приглашения. И без предварительного звонка. Разве что соседи? Но соседей он ждет вечером.
Маша откроет. И доложит. Кто пришел, зачем пришел…
…Осторожный стук. И робкий голос:
— Даниил Эдуардович…
— Кто там?
— Какой-то пожилой господин. Говорит, что от вашей жены.
— Что за чушь!
— Вы бы вышли.
— Никого не хочу видеть!
— Но он настаивает. И ваша жена…
— Она бы меня предупредила.
— Даниил Эдуардович… Он ведь не уйдет, — просительно сказала Маша. Молодая женщина, бесцветная, нерешительная. Но готовит замечательно, потому и задержалась у Грушиных. Машей он не то чтобы дорожит, но ценит. Например, вкусный борщ и сочные отбивные.
— Даниил Эдуардович…
О, черт! Должно быть, какая-то ошибка! Только не сейчас! С раздражением смешал карты и вышел из кабинета. Спустился в гостиную, где его ожидал пожилой господин. Как доложила Маша. Интересно узнать, что для тридцатилетней женщины означает «пожилой»?
Нет, все в порядке. Господину лет под шестьдесят. Лицо интеллигентное, седой ежик волос. В очках. Дорогие очки в тонкой «золотой» оправе. Постойте-ка… Лицо вроде бы знакомое.
— Где я мог вас…
— Пожалуйте мою визитную карточку. Профессор, доктор наук.
— Каких еще на…
О, черт! Он вспомнил! Вспомнил!
— Вы психотерапевт, который чуть ли не ежедневно навещает мою тешу! Там мы и сталкивались!
— Именно.
— Но что вы делаете в этом доме? Здесь нет ваших пациентов!
— Сегодня утром мне звонила ваша жена. Настоятельно просила заехать.
— Вы в своем уме?
— Я — да, — спокойно сказал профессор.
— Вы хотите сказать, что я… Убирайтесь вон!
— Даниил Эдуардович, вы не хотите со мной поговорить?
12 
