Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
64 
Итак, Светлова опять приехала в Катово. Наконец-то она увидела дом, в который так стремилась попасть. И, надо сказать, разглядывала его теперь с большим, очень большим интересом.
Пусть хоть так, но наконец удалось осмотреть место происшествия. Если не сказать точнее: место преступления!
Ведь то, что сейчас видела Аня, — то же в тот последний свой вечер видел и Максим Селиверстов.
Встретила Анну улыбающаяся Лидия Евгеньевна.
Окруженный соснами и заботливо скрытый от посторонних глаз высоким глухим забором дом явно был еще послевоенной — дачная мода тех лет и этих мест!
— архитектуры. Правда, был он заботливо отремонтирован. Даже, можно сказать, отреставрирован. Не сломан — и заново, как теперь делают со старыми домами на хороших участках… а именно отреставрирован. Так, чтобы сохранился шарм тех лет. Тех лет, когда были «ЗИМы», наркомы, икра ложками, микояновская колбаса…
И пили под этими же соснами армянские коньяки, закусывая их лимоном.
Сразу бросалось в глаза, что скрытые соснами и забором от любопытных глаз обитательницы дома, однако, явно не пребывали в неведенье о том, что же вокруг них, за забором и вокруг дома, происходит. Там и сям были расставлены камеры слежения.
И если Светлова долго не могла увидеть, что там, за этим высоким и глухим забором, происходит… то ее, любопытствующую по ту сторону забора, засекли, наверное, с самого первого момента… С того самого момента, как проснулась ее любознательность!
А когда он был, этот первый момент?
Да еще вон когда он был, этот момент… Аня припомнила: еще до Дубровника!
— Проходите… Проходите… — все так же любезно продолжала улыбаться Анне Лидия Евгеньевна.
Внутри дома тоже все было на уровне евроотделки.
— Как у вас… — Аня старательно подбирала хвалебное слово, — отремонтировано! Наверное, недавно ремонт делали?
— Ну, не так чтобы совсем недавно. — начала Лидия Евгеньевна и отчего-то запнулась, — А какая фирма вам его делала? — не давая своей собеседнице опомниться, торопливо задала свой коварный вопрос Аня. — А то я бы тоже сделала у себя дома…
— Ах, вот что…
— Да, мне надо быстро. А говорят, все эти фирмы обещают быстро, а сами волынят, растягивают на сто лет…
— Не помню, Анечка, — нервно потерла виски Лидия Евгеньевна. — «Бест», кажется, эта фирма называлась.
— Да? Я запишу…
— Запишите, запишите… Да вы заходите, присаживайтесь, дорогая…
Будем чаевничать.
В большой, без преувеличения, очень большой комнате, казавшейся особенно нарядной оттого, что ее украшал эркер, был накрыт для чая стол.
Точней, столик… Возле окна, в окружении полукруга мягких диванчиков, круглый симпатичный столик с двумя — вот оно как?! — чайными чашками… А на некотором расстоянии, у другого окна, за которым янтарно желтел ствол слишком близко растущей возле дома огромной сосны, располагался стол письменный.
— Вот оно… святая святых… — заметила восхищенно Аня. — Неужели это и есть рабочее место писателя?
— Именно так, — важно кивнула секретарь. — Вы угадали.
Замечательно красивый письменный стол, покрытый зеленым сукном, на круглых, резных и пузатых ножках, правда, был пуст — за ним никто не сидел.
— А Мария Иннокентьевна? — делано удивилась Светлова.
Изумление было не искренним. Честно говоря, Анна нисколько не сомневалась, что саму писательницу вряд ли увидит.
— Ее нет… К сожалению, — не менее фальшиво вздохнула Лидия Евгеньевна. — Мария Иннокентьевна на встрече — очень важной для нее.
Переговоры, знаете ли… Очень существенный финансовый момент.
— Вот как? — сделала доверчивые глаза Светлова. Она-то уж отлично знала, что все существенные «финансовые моменты» держит в своих руках сама Лидия Евгеньевна.
«И как это ты ей доверила этот самый финансовый момент?» — подумала Светлова.
— Да мы и без нее, без Марии Иннокентьевны… пообщаемся! К чему ей, в общем, лишние волнения. Знаете, как это выбивает из рабочей колеи…
— Что — это? — опять, намеренно не слишком вежливо поинтересовалась Аня.
— Волнения!
— Ах, вот что…А что же это она так все волнуется и волнуется?
— Ах! — Лидия Евгеньевна только махнула рукой. — Творческая личность… сложная нервная организация… Из-за любого пустяка на стенку лезет, верите ли, милочка!
— Надо же!
— Я, Анечка, поймите меня правильно, возможно, была с вами прежде резковата. Вы поймите меня…
64 
