Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
62 
Танька быстро накинула на плечи махровый халат. Она поняла, опасность миновала и, скорее всего, начался новый этап загула.
Тем более, что появился абсолютно трезвый полковник Иваницкий.
– К костру пойдем или как? – поинтересовался хозяин полигона.
– Можно и к костру, а можно и прямо здесь.
– Тогда к костру, – полковник поднялся, а майор Кудин взял за локоть девушку.
– Пошли, Татьяна, пошли.
– Оденусь!
– На хрен.
– Почему?
– Все равно раздену.
– Комары закусают.
– Всю кровь из тебя они не высосут.
– Снова будем нырять? – на всякий случай поинтересовалась девушка.
– Будем, ласты с собой бери, чтобы подольше под водой сидеть, или акваланг. Нет, акваланг – отставить. У него патрубок, значит, рот занят, а безо рта, на хрен ты мне сдалась.
Кудин и Татьяна вышли из номера, а Борщев присел на корточки у кровати, а затем наклонился, взял один ботинок майора Кудина и поднес его к лицу, стал принюхиваться.
В рубчиках подошвы был мазут, смешанный с побелкой. Это был именно тот мазут, которым смазывали цистерны, хранящиеся в подземном складе.
Подполковник Борщев мгновенно протрезвел. Конечно, мазута на полигоне хватало, но такого, смешанного с побелкой, не было нигде, кроме подземного хранилища, где прятались цистерны с техническим спиртом.
На всякий случай, чтобы убедиться в том, что ошибки нет, ногтем указательного пальца подполковник Борщев провел по глубокому рубчику протектора. А затем понюхал.
– Это конец, – пробормотал он, и холодный страх на несколько секунд сковал его тело, а по позвоночнику побежали струйки пота и рубашка мгновенно прилипла к плечам.
«Вот это да!»
Еще оставалась, конечно, надежда, но она была настолько слабая, что тревога не отпускала Борщева ни на мгновение.
«Как он мог туда попасть? Ведь ключи только у меня и у Иваницкого».
Подполковник сунул руку в карман брюк, связка ключей лежала на месте. А то, что Иваницкий тоже не расставался с ключами, Борщеву было абсолютно ясно: он же принял и отправил машину. А все остальное время попасть в склад невозможно, он подключен к сигнализации. Так что отмычки, поддельные ключи, дубликаты отпадают сразу.
"Но как же он тогда туда попал? А может взять и утопить этого майора, утопить прямо здесь в реке? Был пьян… Но тогда начнутся разборки: кто поил… Нет, так не пойдет, – судорожно рассуждал подполковник Борщев. – Надо посоветоваться, рассказать все полковнику Иваницкому. Пусть тот свяжется с теми, кто наверху. А если это сверху проверку и прислали?
* * *
Веселье продолжалось не очень долго. Костер вскоре погас и никто не думал в него подкидывать дрова. В общем-то гулявшим сейчас было все равно, светит ли солнце или только луна. Выпито и съедено было столько, что и вспомнить страшно.
Еще не наступил рассвет, как компания уже разошлась. Девиц за ненадобностью посадили в машину и отправили по домам, гээрушники разошлись по своим номерам.
Майор Кудин чувствовал себя отвратительно. Крепкий и сильный он мог выпить много, но в обыденной жизни не злоупотреблял спиртным. Поэтому, оказавшись в одиночестве, тут же решил промыть себе желудок, чтобы хотя бы последние порции спиртного не попали в кровь и не затуманили его светлую голову.
Зато вовсю болели головы у полковника Иваницкого и его заместителя подполковника Борщева. Солдаты приводили в порядок лужайку перед речкой. Двое орудовали граблями, а третий сгребал остатки угольев и ссыпал их в аккуратную ямку, вырытую саперной лопаткой.
Если бы здесь были бордюры, то полковник Иваницкий распорядился бы непременно их побелить, а так его вполне удовлетворяла натурального цвета сочная трава. Начальник полигона и его заместитель сидели на деревянной скамеечке возле самой реки и тихо беседовали. Издали могло показаться, что происходит спокойная беседа двух самых что ни на есть обыкновенных военных, у которых и забот-то: вовремя получить зарплату, достать для своей части продовольствие и расходные материалы.
Но разговор велся вокруг сегодняшних событий.
– Говорил я с Григорием Александровичем.
– Откуда же проверка все-таки?
– Из ГРУ, – тихо, как только мог, проговорил Иваницкий.
– Ни хрена себе, – выдохнул Борщев.
– Не паникуй.
– Легко сказать, – у подполковника Борщева холодок страха превратился в лютый мороз.
– А надо…
– Когда они уедут? – спросил Борщев.
62 
