Последние отзывы

  30  

– Хм, – сказал Владислав Андреевич, – действительно, козел. Он стал шантажировать бы Вадика, а платить пришлось бы мне.” Да, его действительно нужно было убрать. А что стало с копиями проектов?

– То же, что и с их автором, – сказал Максик. – Их больше нет, и искать их бесполезно. Интересуетесь подробностями?

В течение нескольких секунд Владислав Андреевич сверлил его тяжелым испытующим взглядом исподлобья. Максик выдержал эту экзекуцию не моргнув глазом. Он смотрел в лицо Владиславу Андреевичу прямым и чистым как слеза взглядом, и именно этот преувеличенно честный взгляд заставил Школьникова сомневаться в том, что Максик рассказал ему все без утайки. Впрочем, это уже сильно походило на паранойю, и Владислав Андреевич одернул себя: подозрительность тоже должна иметь границы, переходить через которые не следует, если не хочешь однажды утром проснуться в сумасшедшем доме. Максик, бывший подполковник внешней разведки Максим Караваев, служил ему верой и правдой уже без малого пятнадцать лет, и за все это время ни разу не подал повода заподозрить себя в двурушничестве. Впрочем, Владислав Андреевич не заблуждался на этот счет: если бы Караваев задумал вести двойную или даже тройную игру, он сделал бы это так, что никто из его нанимателей ничего бы не заподозрил. Он был настоящим профессионалом, и за это ему можно было простить многое. В глубине души Владислав Андреевич побаивался своего верного Максика: это было не просто идеальное оружие, но оружие, наделенное мощным интеллектом. Подумать было страшно о том, что однажды эта боевая машина может свихнуться и развернуть свою орудийную башню на сто восемьдесят градусов, направив жерла пушек в грудь вчерашнему хозяину…

– Нет, – сказал он после затянувшейся паузы, – подробности меня не интересуют. Если хочешь, напиши подробный отчет, изменив имена и фамилии, и отправь в какой-нибудь журнал, специализирующийся на публикациях подобного рода.

– Все правильно, – сказал Караваев. – Главное – не терять присутствия духа. Но все это зола. Главный вопрос до сих пор остается открытым: что вы намерены предпринять в отношении вашего племянника?

Школьников сцепил руки в замок, вытянул их перед собой и отчетливо хрустнул пальцами.

– Устал я, – сказал он. – Устал как собака. А тут еще это.., дело. Не знаю, Максик. Не знаю.

За такие фокусы его бы следовало.., гм, да. Ну, ты меня понимаешь. Но его покойная мать очень просила позаботиться о сыночке. Я не молодею, Максик, и в последнее время все чаще начинаю задумываться о том, что все-таки ждет нас на той стороне. А вдруг там с нас спросят? За все, а? Вдруг встретит меня там покойница Мария и спросит: что ж ты, старый черт, Вадика моего не уберег?

Караваев деликатно промолчал, разминая сигарету. Он не первый год выслушивал от своего патрона жалобы на подступающую старость. Принимать на веру это маразматическое нытье было все равно что пытаться найти смысл в завываниях ветра или морозных узорах на заиндевевшем стекле. Поэтому он просто сделал паузу” дожидаясь, пока Школьников перестанет кряхтеть и выложит наконец что-нибудь конструктивное. Владислав Андреевич между тем тяжело поднялся с кресла, подошел к огромному камину и грузно опустился на корточки. В камине лежали сложенные шалашиком березовые дрова, обильно переложенные берестой. Школьников чиркнул длинной, как лучина, каминной спичкой, дал вспыхнувшему на ее конце огоньку как следует разгореться и коснулся спичкой полупрозрачного краешка бересты. На несколько секунд огонь спрятался между поленьями, словно его и вовсе не было, а потом набрал силу, расцвел и начал с треском лизать сухое дерево. Школьников поднялся с корточек – внешне тяжело, а на самом деле гораздо легче, чем большинство людей его возраста и телосложения.

– Иди сюда, Максик, – сказал он, садясь в плетеное кресло-качалку, которое стояло у камина. – Погаси верхний свет и возьми что-нибудь, на чем можно сидеть. Посмотрим на огонь. Это удивительно успокаивает, ты не находишь? А нам с тобой сейчас очень важно все как следует обдумать – спокойно, без спешки. Поспешишь – людей насмешишь, ведь так? Конечно так. Вот Вадик наш поспешил, и что в результате?

Караваев взял в углу жесткий стул красного дерева с замысловато изогнутой спинкой, поставил его в двух шагах от камина и уселся на него задом наперед, обняв спинку руками и положив подбородок на кулаки.

– И что в результате? – с искренним любопытством спросил он.

  30