Крушение

Паровоз сначала замелькал темной торпедой среди серо-зеленых елей, потом вылетел на линию прямого обзора — и вдруг задергался, запрыгал на рельсах, будто невидимый всадник крикнул на него «тпру!» и натянул поводья. Из-под колес второго вагона посыпались огненные искры.

Кто-то нажал на стоп-кран!

Зепп обхватил руками ствол и закричал — за скрежетом все равно никто бы не услышал.

Но до фальшивых болтов было слишком близко. Состав едва начал притормаживать, когда туша паровоза, накренившись на повороте, достигла критического места. Рельсы один за другим полезли вкось, будто рассыпавшиеся гвозди. Сам локомотив с разбега проскочил; первый вагон хоть и скакнул, но тоже удержался, а вот второй, с намертво вставшими колесами, качнулся, оторвался, да и повалился на бок, увлекая за собой и последующие, и предыдущий.

— Есть! Есть! — заорал Зепп.

Рядом вопил и махал шапкой Балагур, которому вообще-то полагалось держаться позади майора. Вьюн задумчиво смотрел в небо. Тимо качал головой.

Железные коробки встали дыбом, полезли друг на друга, поезд изогнуло зигзагом, швырнуло на ту сторону. Развернуло и кинуло поперек трассы паровоз, взметнулось и лопнуло белое облако — даже на расстоянии лицо Теофельса обдуло горячим паром.

Обломков разлетелось гораздо меньше, чем от вчерашнего товарняка, — вероятно, из-за бронированности вагонных корпусов.

Через несколько секунд пустая насыпь ежилась вывернутыми рельсами, над ней клубилась пыль. Был литерный поезд, да сплыл.

— Живей, пока не набежали! — крикнул Зепп.

Но Тимо с Вьюном уже мчались вперед. Юркий китаец скинул тулуп, в своем черном трико он был похож на комарика.

Отстав от передней пары шагов на двадцать, Зепп с Балагуром вскарабкались по гравию к шпалам.

Майор быстро огляделся, оценивая обстановку.

Крушение было высококачественное, первоклассное. Вагоны, несмотря на хваленую броню, валялись сильно помятые, два — вверх тормашками. После ужасающего грохота и треска стало очень тихо. Только жалобно свистела струя пара, вырывающаяся из пробитого котла, да откуда-то из-под груды железа доносился слабый стон. Даже удивительно, что в этой каше кто-то еще жив.

Часовых оцепления, естественно, передавило. Пока остальные опомнятся, да подтянутся, дело будет кончено.

Для лучшего обзора Зепп влез на тендер поверженного паровоза. Метрах в ста от места аварии метался и размахивал руками жандарм.

— Не подходи! — зычно крикнул ему майор. — Беги за офицером!

Балагур, тоже одетый в железнодорожную форму, должен был точно так же отослать солдата у хвоста поезда. Пригодится каждая выгаданная секунда.

Пара минут Вьюну уж точно обеспечена, тем более что махать ломом усердному Тимо не придется. Земля была вся усеяна стеклянными катышками. Не выдержали пуленепробиваемые стекла — влезай в любое окно.

А коли мастеру мануальной терапии не хватит времени — вставай, проклятьем заклейменный. «Интернационал» наготове, ждет команды.

Китаец прыгал возле окна — второй вагон перевернулся колесами кверху, и нормальный человек влез бы без труда, однако недомерка пришлось подсаживать. Тимо исполнил это в секунду.

Маленькая фигурка исчезла в черной дыре.

Вверх дном

Романов всегда подозревал, что тот свет устроен совсем иначе, чем учит церковь и воображают люди. Что Алексей мертв, было ясно. Невозможно остаться в живых после того, как тебя швыряет и перемалывает, словно зернышко в мельничных жерновах, а после вышибает дух.

Открыл он глаза и сразу сказал себе: «Я умер». Умирать было жутко и больно, но длилось это недолго. А теперь ни боли, ни страха, ни сожалений. Ничего особенно ценного на этом (то есть уже на том) свете Алексей Романов не оставил.

Загробный мир отличался от бренного не сильно — примерно как отражение в зеркале отличается от оригинала: всё то же самое, но левое становится правым, а правое левым. Так и здесь, только поменялось не право-лево, а верх и низ.

Погибнув, Алексей остался в том же самом розовом купе, где дух распрощался с телом, однако пространство перевернулось вверх дном. Романов лежал на потолке, возле лампы и глядел на пол, с которого свисал наполовину оторвавшийся палас.

  74