Последние отзывы

  2  

В первый раз это произошло, когда мне исполнилось 16 лет. Моим кумиром был Гарри Экселло, самый знаменитый в мире фокусник. Когда в 1960–х годах в город Найлз, штат Огайо, где я тогда жил, приехал цирк, в котором он работал, я отправился туда, чтобы поговорить с великим иллюзионистом. Молодой и нахальный, чувствуя в себе нечто от Барнума и Гудини, я прошел прямо к его фургону и спросил, могу ли я увидеть Экселло.

Он вышел, и мы замечательно пообщались. Гарри оказался очень дружелюбным и симпатичным человеком, больше похожим на продавца подержанных автомобилей, нежели на известного циркового мага. Из нашего разговора я узнал, что он обожает фокусы, цирк и свою работу. Он познакомил меня со шпагоглотателем, не менее милым человеком, правда, одетым в какую – то странную одежду, напоминающую тунику Тарзана, – думаю, чтобы всем был виден его загар и мускулы. Помню, я еще подумал, что он смахивает на цыгана. Я спросил, как он глотает такие длинные и острые шпаги, но он в ответ лишь рассмеялся и сказал, что это семейный секрет. Для меня, шестнадцатилетнего мальчишки из небольшого городка на Среднем Западе, эта встреча казалась просто чудом, как будто я прикоснулся к чему – то для многих совершенно недосягаемому.

А потом шпагоглотатель и фокусник спросили, не хочу ли я поработать в выходные в цирке. Я не верил своему счастью. Они предложили мне подметать арену между представлениями и помочь складывать шатер вечером в воскресенье, когда гастроли закончатся. И – вот это да! – меня даже могли допустить к чистке клеток! Более того, за все это я получал возможность бесплатно смотреть представления, да еще мне обещали платить три доллара в день. Но деньги, конечно, для меня мало что значили. Я жаждал приключений и ухватился за предоставленный мне шанс обеими руками.

Меня ждал большой сюрприз. Я узнал, что цирк – такой же бизнес, как и любой другой. Представления и репетиции начинались и заканчивались строго по расписанию. Каждый человек имел и выполнял определенный круг обязанностей. Люди трудились, развлекались, смеялись и жаловались. Они получали зарплату, как и сотрудники любой компании. Я узнал, что даже самые веселые и забавные вещи – то, чем занимаются клоуны, фокусники и шпагоглотатели, – получаются хорошо только благодаря напряженному труду и постоянным репетициям. Я понял, что цирк – это бизнес, хотя и с приставкой шоу.

Вот тогда это и произошло: Барнум чуть не убил меня в первый раз.

В последний вечер перед отъездом цирка, когда все уже собирали и паковали реквизит, я входил в ворота главного шатра, и как раз в это время из него выводили слонов. Служитель, ухаживающий за животными, дико заорал, чтобы я убирался с дороги. Никогда не забуду его лица. Он был одновременно зол и страшно испуган. Ведь только что на его глазах слоны чуть не растоптали глупого мальчишку. Меня.

Я замер на месте. На какую – то секунду мне показалось, что я нахожусь где – то в дикой Африке, а стадо слонов – убийц неумолимо надвигается на меня, чтобы раздавить, словно виноградину. Помню, я посмотрел налево, затем направо и увидел по обе стороны от себя пустые деревянные баки; в этот же момент я понял, что они слишком высоки, чтобы я мог в них быстро залезть. Иными словами, бежать мне некуда.

Сердце билось в груди как барабан. Я слышал, как пульсирует моя кровь. Я и сегодня вижу эту картину: несколько слонов неуклонно надвигаются на меня, огромные серые животы колышутся из стороны в сторону, толстые ноги топают по пыльному полу. Я быстро прижался спиной к одному из баков слева от меня и, затаив дыхание, постарался слиться с ним; в эту минуту я стал невероятно религиозным. Я истово молился Богу, чтобы Он оставил меня в живых. Я молился, чтобы меня не растоптали эти дикие обитатели джунглей, ведь такое развитие событий вряд ли позволило бы мне стать новым Гарри Экселло.

Первый слон прошествовал мимо меня на довольно большом расстоянии. Второй тоже. Хотя я все же успел почувствовать их запах. Я чувствую его по сей день. А вот третий, судя по всему, был родственником Джамбо, потому что он был таким огромным, что, казалось, меня уже ничто не спасет и он вот – вот размажет меня по своему толстому боку. Великан находился так близко, что я мог рассмотреть трещинки на серой коже; он заслонил мне весь мир. Однако и этот слон меня не задел. А за ним и все стадо. Я был спасен.

Никогда не забуду пережитых в тот момент эмоций… И тот факт, что меня в детстве едва не растоптало стадо цирковых слонов, в определенном смысле навеки связал меня с именем Барнума.

  2