Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
32 
Повернувшись, чтобы уйти, Иветт увидела стоящего в дверях Дика, который, судя по всему, только что вернулся домой.
– Ну и ну… Чем обязан такой чести?
Его язык слегка заплетался, и Иветт поняла, что Дик выпил. Она пожалела, что не подождала до утра.
– Я хотела поговорить с тобой, Дик. А впрочем, это не важно…
Она хотела выскользнуть в коридор, но Дик шагнул в комнату и закрыл дверь.
– Я весь внимание… Ты будешь лучше спать, если выскажешь наболевшее. Как говорится, признание облегчает душу!
– Признание? – Иветт ничего не понимала.
– Именно, – безмятежно подтвердил Дик, снимая пиджак и швыряя его в кресло. – Ты ведь собиралась покаяться, как сожалеешь, что сотворила эту глупость с Андре? Так не стесняйся, исповедуйся, а я, быть может, отпущу тебе грехи. – Он нехорошо усмехнулся. – Я слышал, он весьма изобретателен в постели. Значит, вполне мог порадовать такую пылкую особу, как ты…
Рука Иветт взлетела, готовая опуститься на щеку Дика со всей силой, на которую была способна женщина, но Дик слегка отклонился назад, и Иветт промазала.
– Эй, леди, поосторожнее! Я же не сам это придумал – так говорят… Не злись, я то здесь при чем? Если он нашел кого-то еще…
– У нас совсем другие отношения, – процедила Иветт сквозь зубы.
– О, давай, давай, Ив! Кто-кто, а я-то знаю, какое у тебя отзывчивое, горячее тело.
И если ты не остужаешь этот пыл со своим мужем… – Он выразительно пожал плечами.
– И это все, о чем ты можешь думать! – воскликнула Иветт. – Секс?
– А разве это так уж мало? – хрипло спросил Дик, и его лицо вдруг стало серьезным.
– Я думала, мы любили друг друга… – вздохнув, прошептала она.
– О, прошу тебя! Ты не любишь меня. И никогда не любила. Все, что ты любишь, это твои проклятые картины! Они – твоя семья, твои дети. Разве не так? Когда мы поженились, я надеялся, что ты забудешь все эти глупости. Я думал, у тебя просто не останется времени, потому что ты будешь занята воспитанием наших детей. Но я ошибся, у тебя в голове другое. А дети… просто помеха.
Иветт смотрела на него во все глаза.
– Ты действительно думал, что я отважусь иметь детей здесь? В этом доме?
– Почему нет? Ты никогда не давала шанса моей семье. Ты всегда выискивала причины, лишь бы не жить здесь, и так увлеклась, что даже не заметила, что сделала с нами!
– С нами я ничего не делала. Это не я переехала в другую комнату. Не я, а ты уехал в Европу и так надолго, что, когда вернулся, мы стали словно чужие.
– И кто виноват в этом?
– Уж конечно не я…
– Значит, я? Ну хорошо. Мы женаты больше года, Ив. Почему у нас нет детей?
– Может, ты должен задать этот вопрос себе? – раздраженно ответила она. – Как тебе известно, в этом участвуют двое…
Глаза Дика потемнели.
– Ты… ты… стерва!
– О да, конечно! Я еще и стерва, потому что мой муж не способен иметь то, что…
– Прекрати! – Дик качнулся вперед, и его пальцы сомкнулись на горле Иветт. – Ты знаешь, что мне следует сделать, а? Мне следует свернуть тебе шею!
– Потому что не можешь слышать правду? – прохрипела она.
– Какого дьявола тебе надо от меня?! – прорычал он и сильнее сомкнул пальцы. – Господи, ты выведешь из себя и святого!
– Это ты-то святой? Мы оба знаем, что это не так! – не сдавалась Иветт, хотя дышать уже было совершенно невозможно. – Давай, Дик! Сделай это! К черту страдания!
Иветт с удивлением почувствовала, что хватка ослабла, он поглаживал ее шею и тонкую пульсирующую жилку, выступавшую на поверхность голубой ниточкой.
– Ты знаешь, что я на самом деле собираюсь сделать с тобой? Нет? – пробормотал Дик и, распахнув на Иветт халат, припал к ее груди, лаская языком сосок.
Колени Иветт вдруг задрожали, и Дик, поняв, что она близка к обмороку, подхватил ее на руки и отнес на кровать.
– Как я хочу тебя! – простонал он и молниеносно сбросил с себя одежду.
Иветт поймала себя на том, что ей безразличны мотивы, которыми руководствуется Дик. Возможно, им движет ненависть, не исключено, что таким способом он хочет утолить свою страсть к Ширли. Да не все ли равно! Главное, она жаждала этой близости с Диком, а все остальное ей безразлично.
Финал наступил до обидного скоро. Полнота только что испытанного чувства лишила Иветт возможности думать, она лежала неподвижно, не в состоянии шевельнуться, и только слезы сочились из-под опущенных век. Дик протянул руку и прикоснулся к ее горячей, влажной щеке. Иветт вздохнула и скорее почувствовала, чем поняла, что дверь открылась и кто-то вошел в комнату. По-видимому, кто-то из слуг зашел погасить лампу, решив, что молодой хозяин заснул, забыв сделать это.
32 
