Последние отзывы

  54  

Хризостом Хилый разоткровенничался вовсю. Теодор и Ипполлит Квасс стали уже опасаться, что он примется болтать о вещах давно известных или же не имеющих значения. Но, видно, кража драгоценностей из ранца потрясла Хилого, и он сразу же заговорил о ней. В течение нескольких минут на голову Венчислава Неприметного сыпались отборнейшие проклятия. Хилый призывал Ипполлита Квасса, Теодора и всех остальных ребят в свидетели своей обиды и требовал от них сочувствия.

— Сколько у меня из-за этого огорчений, кузнечик мой. Ведь ранец подменен, а этот хулиган, наш шеф Альберт Фляш, может подумать, что я устроил какую-то аферу с драгоценностями. И вот я всю ночь не сплю, кузнечик мой, утром бегу в школу и поджидаю этого щенка, то есть маленького Пегуса, забираю у него ранец, заглядываю внутрь, потрошу тайник, и — о ужас! — ценностей нет! Сраженный этим ударом, я рухнул на пол, около часа лежал без движения, и только через час чей-то звонок заставил меня встать. Это пришли люди от шефа. От ужаса у меня ноги приросли к полу, зубы стучали и я весь покрылся пупырышками, как гусь, которому хотят отрубить голову.

Что потом было, кузнечик мой, я точно не знаю — стоило мне увидеть Альберта Фляша, как я снова грохнулся на пол. Посчитай, кузнечик мой, сам, сколько раз в этот день я падал? До сих пор у меня синяки.

У ребят не было никакой охоты жалеть бандита, но Квасс объяснил, что, если они этого не сделают, Хризостом Хилый не уймется и не успеет все рассказать. Ведь препарат веракоко действует всего два часа. Волей-неволей ребятам пришлось выражать ему свое сочувствие.

Старания ребят не пропали даром, бандит успокоился и продолжал свой рассказ:

— Наконец шеф приказал поднять меня, посадить в автомобиль и отвезти к школе. По дороге мне растолковали, что я должен делать. Было решено похитить Марека Пегуса и выпытать у него, куда делось золото.

Ждать пришлось довольно долго, наконец подъехали на велосипедах двое ребят. Сопляка Пегуса я сразу узнал. Кто-то из команды Альберта Фляша спросил его как пройти на какую-то улицу, а пока мальчуган объяснял дорогу, двое других подкрались, набросили ему на голову одеяло и втащили парня вместе с велосипедом в автомобиль. Машина тронулась. Потом шеф приказал Боцману бросить велосипед где-нибудь на берегу Вислы, чтобы все подумали, что Марек утонул. Мы всегда так делаем, кузнечик мой.

— Так вот почему колесные спицы так погнулись, — буркнул Теодор. — Боцману, должно быть, надоело нести велосипед, и он решил на нем проехаться. Велосипед Марека не выдержал двухсоткилограммовой тяжести. Спицы погнулись, руль вышел из строя, и Боцман грохнулся вместе с велосипедом.

— Правильно, кузнечик мой, Боцман вернулся вне себя от ярости. Мне пришлось его даже перевязывать — он разбил колено о трамвайный рельс и здорово орал во время перевязки. Впрочем, кузнечик мой, отчасти он так орал по моей вине. Уж очень у меня дрожали руки — я ведь такой впечатлительный. А тут еще из соседней каморки все время доносились вопли этого сопляка Пегуса — Альберт Фляш лично взялся за его допрос.

— Негодяй! — воскликнул Ипполлит Квасс — Так издеваться над ребенком! Ты нам за все заплатишь, бандит!

У ребят невольно сжались кулаки.

— Но, видно, мальчишка был так напуган, что не мог сказать ни слова, — неутомимо продолжал Хризостом Хилый, — только орал и плакал. В конце концов Альберт Фляш убедился, что сам ничего сделать не может, и прислал за мной. Надо сказать, кузнечик мой, что Альберт Фляш всегда высоко ценил мои педагогические способности. Я взялся за дело, как профессионал. Между нами говоря, кузнечик мой, Альберт Фляш просто жалкий дилетант. Дилетант, мазила и пьяница. Только благодаря своей физической силе и связям сумел он захватить над нами власть, кузнечик мой. А я, которого мать наградила шестью великими талантами, — талантом мимическим, педагогическим, хореографическим, геологическим, астрофизическим и воровским, — я, связанный орел и недооцененный гений, вынужден быть у него на посылках и, как собачонка, мчаться на каждый зов. Итак, я помчался. Мальчишка был еле живой от страха и весь в синяках. Разве это квалифицированная работа! «Так нельзя, шеф, — сказал я. — Это вам вредно, смотрите, как вы вспотели и запыхались. Здесь нужно действовать профессионально, педагогически, в меру мимически и даже хореографически. Но прежде всего карманно».

Следуя своему принципу, я, естественно, принялся за исследование карманов этого юного гражданина и среди других менее важных объектов нашел дневник. Совершенно верно, кузнечик мой, дневник, в котором этот гражданин записывал все свои злоключения, — развеселившись, Хризостом Хилый захохотал. — Из этого дневника я все и узнал. — Бандит снова захохотал. — Можно было обойтись и без допроса. Совсем просто, кузнечик мой. Стоило только заглянуть в карман…

  54