Лёгкий, ненавязчивый романчик 
50 
Думая обо всем этом. Головня уже входил в «Каравеллу» — за очередным гонораром. Спускаясь вниз по лестнице, он с омерзением чувствовал, как прыгает сердце, потеют ладони и не хватает воздуха.
Охранники мрачно буркнули: «Привет». Капитан сел за столик, пытаясь унять сердцебиение. Ему сразу не понравилось, что в баре много народу. Нет, для обычного бара вовсе не много, заняты всего два столика. Но для «Каравеллы» это слишком.
Впрочем, посетители показались ему вполне приличными. За одним столиком два курортника средних лет хихикали и шептались о чем-то с молодой красивой девкой в короткой юбке — тоже, вероятно, курортницей. Девка сидела, закинув ногу на ногу, и ноги у нее длинные, стройные, золотисто-смуглые.
Вид длинных загорелых ног, оголенных до последнего предела, всегда вызывал у капитана острое, неодолимое желание, почти эрекцию. Однако стоило вспомнить рыхлые белые ляжки собственной супруги — и сладкая судорога в паху проходила. Сейчас, глядя на ноги этой незнакомой девки, он сглотнул слюну, попытался, не напрягаясь и не отвлекаясь, вспомнить жену, но тут же почувствовал мощную эрекцию.
«Надо опять завести любовницу! — пожалев себя от души, решил Головня. — Пусть Надька, стерва, хоть лопнет от злости!»
Без любовницы Головня обходиться не мог, но жена Надежда следила за ним неусыпным оком истинной офицерши. Она моментально вычисляла и выслеживала очередную пассию капитана, заявлялась к красотке домой или на работу, устраивала оглушительные грязные скандалы, могла даже вцепиться в волосы. Красотки не желали терпеть оскорблений и жертвовать волосами ради однообразных, скучноватых нежностей капитана. Не помогали ни дорогие подарки, ни шикарные рестораны. Очередная зазноба уходила на своих длинных загорелых ногах к кому-нибудь, у кого законная супруга не столь бдительна и агрессивна.
О разводе с Надеждой нечего и думать. Она бы его выгнала из квартиры, сжила бы со света, добилась бы увольнения из милиции. К тому же — двое детей. Это ж какие алименты!
Головня отвел голодные глаза от ног хихикающей девицы, и тут же его взгляд уперся в другие ноги. За соседним столиком сидели две такие красотки, что захватило дух. Одна блондинка, другая брюнетка. Не понять, которая лучше. Сразу две пары голых стройных, смуглых ног. Красотки эти сидели в компании двух молодых «качков» с бритыми затылками. Головня так и не понял, местные они или тоже отдыхающие.
Столы обеих компаний ломились от шашлыков, форели, салатов и пива. «Поесть, что ли?» — с тоской подумал капитан, еще раз сглотнув слюну. Он кивнул Руслану, бегавшему между столиками, занимаясь необычным наплывом гостей.
Руслан кивнул в ответ, исчез на несколько минут в комнате за стойкой, потом вышел и небрежно бросил на стол перед капитаном тонкую книжечку меню в картонной глянцевой обложке. Головня раскрыл меню. Внутри лежал обычный незапечатанный конверт.
«Хорошо хоть так, а не впрямую! При посторонних-то!» — успел подумать капитан и попытался незаметно спрятать конверт в карман светлого легкого пиджака. Но тут началось нечто невообразимое.
Моментально повскакивали девицы и их спутники замелькали вспышки фотокамеры, капитану заломили руки назад и бросили на пол обычным приемом. Остальное происходило, как в кошмарном сне.
Головню трясло и лихорадило. Лежа на полу лицом вниз, он чувствовал, как температура у него подскочила градусов до сорока. Пот лился ручьями, даже пол под ним стал влажным. А сердце колотилось так, что казалось — сейчас лопнут ребра. Воздуху не хватало, капитан начал задыхаться.
— Головня Анатолий Леонидович, — услышал он над собой сквозь звон в ушах странно высокий голос, — Федеральная служба безопасности. Вы арестованы.
Он удивился, что ему в лицо тычет удостоверение майора ФСБ не мужик, а одна из длинноногих девок, блондинка. «Поэтому такой высокий голос, — машинально отметил про себя Головня, — баба меня арестовывает! Баба! Но я же не при исполнении, мне же долг вернули, я давал в долг, вот мне и вернули!» — пронеслось у него в голове. Слова пульсировали и мелькали, будто вертелась перед ним карусель, сумасшедшая карусель из пульсирующих слов. Потом осталось только одно: «долг», оно стучало в мозгу, во всем теле — «долг-долг-долг!» — и ритм все убыстрялся, сто двадцать ударов в минуту, сто тридцать, сто сорок…
Его запихнули на заднее сиденье черной «Волги», между двумя «курортниками» средних лет. Следом тронулась такая же «Волга», в которой увозили Руслана.
50 
