Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
95 
– Вполне, коли не шутишь.
– Не шучу.
– Тогда по рукам!
Они обменялись рукопожатием и, заметив некоторую театральность жеста, рассмеялись.
– Ну, теперь давай решать, что будем делать, – серьезно заговорил журналист, придвинувшись к Аркану поближе. – Кому вы с Игнатенко звонили из Душанбе? Кто нас будет встречать на аэродроме в Чкаловске?
– Какой-то генерал, как я понял. Тихонравов, Тихомиров… Что-то тихое, одним словом. Если правильно запомнил имя и отчество – Борис Степанович.
– Так. Что тебе говорил Игнатенко? Ты должен сразу же отдать мешок?
– Да. А генерал должен решить, что со мной делать. Если я смогу ему пригодиться, он даст мне какое-нибудь поручение. А может сразу отправить на все четыре стороны.
Самойленко задумался, почесав подбородок:
– Нет, нам это не подходит. Отпускать генерала с наркотиками никак нельзя – потеряем концы. Нужно садиться ему на хвост каким-то образом.
– Элементарно, Ватсон!
– Что ты имеешь в виду?
– За доставку товара мне что полагается? Правильно, премия. Большие баксы, как обещал Игнатенко. Не думаю, что этот Борис Степанович прямо на поле аэродрома вытащит их из "дипломата".
– Логично.
– Значит, мы куда-то с ним поедем, где сможем спокойно рассчитаться. Так?
– Так.
– Ну а там уж на месте и осмотримся. Чуть что – заставим генерала отвезти нас к тому, к кому едет морфин, – и Аркан с довольным видом похлопал себя по внутреннему карману камуфляжа.
– "Пушку" все же прихватил?
– А то!.. Вот только одного я боюсь – а если у генерала есть связи в ментовке или ФСБ, в крайнем случае – в военной прокуратуре?
– И что?
– Как что! Мы вылезаем из самолета, а нас встречает взвод автоматчиков. Руки за голову, и обыск. Пятнадцать килограммов наркотиков, незаконное хранение оружия, хищение оружия и боеприпасов, еще что-нибудь навесят вроде убийства – и "вышка" гарантирована.
– Вряд ли. Как же этот Борис Степанович заберет потом свои наркотики?
– Черт его знает. Найдет выход.
– Мы тоже найдем. У меня есть хороший дружок, очень нам может пригодиться.
– Кто?
– Потом узнаешь. Познакомлю вас обязательно. Пусть это будет для тебя сюрпризом.
– Ну смотри.
– А главная причина, по которой генерал не пойдет сразу на конфронтацию, – это я.
– В каком смысле?
– Я свидетель. Соучастником твоим быть я не могу, это любой суд докажет. Мы с тобой познакомились всего несколько дней назад. И записи у меня есть, – ,Самойленко кивнул на кофр с телекамерой.
– Пленки-то стереть можно. Я это по договору с Игнатенко еще в самолете должен был проделать.
– Серьезно?
– Вполне. Он тебя вообще шлепнуть предлагал – несчастный случай подстроить. Я его уговорил – мол, сотру пленки в полете, и ты для нас безопасен.
– Вот это да!.. Но в любом случае против нас обоих дело завести будет сложно, а я – серьезный свидетель…
– ..которого можно убрать в Москве, если это не удалось сделать в Таджикистане…
– ..и за которого потом вступится все телевидение, вся пишущая братия, – закончил фразу Самойленко. – Ты, Толик, не думай – нас, журналистов, так просто не отстреляешь. Слишком много следов надо заметать.
– Ага, как же! А Холодов? А Листьев? Так это самые известные, которые на всю страну гремели.
А сколько на местах случаев было?
– И все же.
– Ладно, короче, договорились пока: ты для генерала – мой друг, и мы всюду будем вместе.
О'кей?
– Конечно. А как ты думаешь…
– Коля, ты только не обижайся, – прервал нового товарища Аркан, сладко зевнув, – но я больше не могу – спать хочется.
– Конечно, конечно, я и так поражаюсь, как ты еще с ног не валишься, – с пониманием кивнул журналист. – Поспи, тебе до Чкаловска времени хватит.
– Ну да, а то какой из меня мститель получится?
Немного поерзав на своем месте, чтобы устроиться поудобнее, Аркан заснул буквально через минуту…
* * *
Родина встретила ребят скверной погодой и черной "Волгой" у самого трапа самолета.
– Это вы от Игнатенко? – шагнул навстречу Арканову, спустившемуся по железной лесенке с мешком за плечами, генерал в легком плаще.
– Я, товарищ генерал-лейтенант. Старшина Арканов, – по армейской привычке, завороженный большими звездами на погонах, автоматически представился Анатолий.
95 
