Последние отзывы

  59  

Вероника кивнула. Все, что говорила сейчас эта женщина, доходило до сознания с большим трудом. Он хочет. Это означало не что иное, как странные взаимоотношения Алексея и этой женщины, называвшей себя богиней. Иные, чем могут быть отношения врача с матерью пациента.

— Я так и знала, что он потребует моего присутствия рядом с ним, — ответила Ника. Ответила с мужеством отчаяния, доставляя Сикинике немыслимую боль. Каждое слово, как удар кулака. Удар за ударом.

— Я видела тебя, а теперь ступай! — и Сикиника оттолкнула ошарашенную Розову от себя. Удар был настолько сильным, что Ника не удержалась на ногах. Взмахнула руками и шлепнулась на мозаичный пол. Холодный, жестокий смех. Ника глянула на Сикинику, и ледяные мурашки побежали по ее телу. Соперница смеялась, даже не разжимая губ! Господи, она может смеяться, не разжимая губ, гримаса смеха не искажала прекрасного лица.

— Я красивее тебя! — зло выкрикнула Сикиника. — Ты потеряешь его! Потеряешь!

— Да ты всего лишь маска! — взвизгнула разъяренная Вероника. Она все еще сидела на полу, но весь ее страх за Алексея — ужас, а вдруг она и в самом деле потеряет его из-за этой ведьмы?! — вырвался сейчас на волю вместе с этими словами. — Холодная золотая маска! Ты — статуя! В тебе нет ничего настоящего! Ни-че-го! Ты — размалеванная, напудренная, безвкусная фарфоровая кукла! Сколько золотой пудры ты тратишь всякий раз, чтобы замазать свои морщины? Каждый день по полкило?

Ника знала, что не права, она прекрасно видела невероятную красоту этой женщины, но Розова потеряла контроль, она хотела задеть соперницу, хотела оскорбить ее, ударить наотмашь словами. «Ты не можешь убить меня, — с тихим злорадством думала Вероника при этом. — Хотя тебе сильно, очень сильно хочется этого. Тебе все придется выслушать, все! Я люблю Лешика! Я люблю его! Я люблю его!»

— А ведь ты боишься, — ледяным тоном произнесла Сикиника и усмехнулась. — Нет-нет, не за себя боишься, не за свою драгоценную жизнь… за него! И я отниму его у тебя! Я красивее тебя!

Почти теряя сознание, ослепленная непонятным светом, Вероника стала первым свидетелем того, как человек проходит сквозь золотые и не очень золотые стены и исчезает бесследно. Феномен, который оказались не в состоянии объяснить ни Алексей, ни Павел. В другую, до сих пор тоже невидимую дверь вошел солдат и приблизился к девушке. Она торопливо поднялась с пола. Ужас постепенно отступал, хотя все в ней мелко-мелко тряслось, молоточки ее сердца бились так громко, как будто барабанные палочки упрямо стучали по золотым стенам этого дворца.

«Она и в самом деле красивее меня, — невесело думала Ника, неуверенно следуя за молчаливым стражем. — Такой красоты я вообще никогда не видывала, такой даже на картинах художников не встретишь. Но может ли мужчина полюбить женщину, больше всего смахивающую на памятник? Женщину-холодильник? С голосом, напоминающим морозильную камеру? Да и способна ли позолоченная статуя на настоящую нежность? »

Наконец-то они добрались до больницы. Два жреца глянули на нее надменно-отсутствующе — взгляд, как у их разлюбезной царицы.

Коридор был заблокирован шестью солдатами. Врач в колпаке, расшитом серебряными нитями, молча подошел к Веронике и повел ее дальше. Туда, куда могли проходить только жрецы — к ожившему богу. Дверь распахнулась; небольшая палата с кроватью, столом, стулом и глиняным умывальником. Стены завешаны расшитыми покрывалами. Жрец сухо поклонился и оставил Веронику одну. Дверь так и осталась открытой… единственное, что отличало больничную палату от тюремной камеры.

Ника присела на кровать. «Меня обманули, — обдало ее волной ужаса. — Меня и не собирались отводить к Холодову. Это — гробница какая-то. Меня хотят свести с ума, довести до безумия. Они специально решили устроить мне пытку одиночеством! Если я начну кричать, топать ногами, они тут же позовут Лешика и скажут: смотри, смотри, какая у тебя невеста. Совсем чокнулась. И мы ничего не могли поделать. А потом придет она, она, самая прекрасная женщина на свете… Нет, со мной этот номер не пройдет, — зло скривила губы Вероника. — Со мной такие штучки-дрючки не получатся! Вы еще не знаете, какая я сильная! Любовь горы способна с места сдвинуть… даже ваши Лунные, елки-палки! Если надо, я вам тут всю Мерое переворошу… » — она вскочила с кровати, бросилась в коридор, сжимая кулачки в бессильной ярости.

— Лжецы! — кричала Ника, решившая ни за что не кричать. — Мерзкие циники! Вы…

  59