Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
42 
– Речь о городе Джэксон, как я разумею своими нетехническими мозгами? – спрашивает Минаков таким же роботизированным голосом без эмоций – хорошая штука – школа жизни.
– Вот именно, – кивает где-то в неизвестности Шикарев. – Насколько я знаю, таких подразделений, как ваше, не так уж много. Не дело их использовать для работы, которую могут выполнить дилетанты.
«Интересно, – анализирует про себя Минаков, – откуда у компьютерного гения такая уверенность? Вроде ничего особо серьезного мы совместно в Африке не творили. Подумаешь, выиграли одну битву и проворонили сражение в целом».
– Однако я, разумеется, мало сведущ в ваших военных делах, – читает мысли далекий, а может, кто знает, очень близкий пространственно собеседник. – Тут у меня припасен для тебя сюрприз.
«Еще интереснее», – фиксирует Герман.
– Здравия желаю, лейтенант! – внезапно басит из наушника новый голос. – Подать фазовый график, или так опознаешь?
– Епифаныч? То есть Потап Епифанович? – дыхание Германа Минакова неожиданно стопорится, ибо еще пара миллионов нейронов в мозгу единовременно и скопом выныривает из летаргии и строит голографическую картинку забытой реальности.
И вот теперь становится окончательно ясно, что эта реанимация древних мыслей посреди полумертвого, дрыгающего ножками города окончательно превращает его в декорацию. Нет, не для всех. Именно для тебя. Ибо если в деле столько старых призраков, тем паче в новом сочетании, то из этого следует, что очень скоро, может быть, даже с минуты на минуту, этот город для тебя исчезнет, ибо очнувшаяся таинственная старуха – госпожа судьба – внезапно провернула какую-то заевшую шестеренку и запустила свои часики с ускорением. И так оно, наверное, и есть, ибо…
– Ты готов, Герман Всеволодович? – спрашивает бывший начальник Потап Епифанович Драченко. И тут же, не дождавшись, да в общем-то и не ожидая простого и ненужного вопроса «К чему?», озвучивает продолжение:
– Ну тогда, лейтенант Минаков, получите сигнал инициации. Получите и распишитесь.
И тут же следует формула-пароль в печатном режиме: «Орки оседлали молнию».
Что-то внутри тебя замирает, ибо теперь уже предельно ясно: скорее всего, сравнительно с тем, что тебе предстоит, насыщенный болью и смертью город вокруг покажется скоро оазисом безопасности. Однако привычно срабатывает какая-то пружина внутри, и ты печатаешь на экране свой приговор – ответную фразу: «Меч империи готов к битве».
34
Тяжелый реликт
Он не был транспортом и не мог везти на борту десант. Так что, по идее, был неспособен произвести непосредственный захват панамского трофея. Однако откуда-нибудь из акватории порта Колон он бы сумел оказать огневую поддержку кому требуется, используя целых шесть сохранившихся на борту 406-миллиметровых орудий. Сейчас он находился в полутора тысячах километров от нужного места. Так что с точки зрения применения снарядов не мог ничего сделать, однако кто мешал ему приблизиться на нужную дистанцию? По прикидке окружающих стран, раз уж Лесная Бразилия решилась нарушить негласный договор с США и пересечь тяжелым кораблем десятую широту, кто мог помешать ему спуститься несколько южнее, вплотную к Панаме, дабы снова оказаться номинально ниже указанной границы? И даже если по неясным причинам линкор остановит свой бег здесь же, в центральной части Карибского моря, то все равно – есть ведь еще чрезвычайно дальнобойные крылатые ракеты. Любая из них способна атаковать стационарные цели в пределах региона; все государства, граничащие с морем, могут оказаться в зоне поражения. Так что, по мысли очень многих, рейд «Дон Кихота» никак не мог представляться безобидным морским круизом. В условиях впавшего в хаос северного гаранта безопасности плавание самого тяжелого в Южном полушарии корабля могло иметь только одно значение – демонстрацию силы. И кто знает, вполне вероятно, что не только демонстрацию. Ведь происходящий в Штатах сыр-бор дает уникальную возможность, под шумок и в брожении, провести одну, а то и две краткосрочных и победоносных войны. За что? Не считая застрявшего посреди Панамского перешейка атомного склада, хотя бы за остатки венесуэльской нефти. Да и мало ли за что? В среде долговременной придавленности агрессивных проявлений в Южной Америке накопилось достаточно много отложенных для такого случая вопросов.
Следовательно, проникновение в Карибское море славного старого динозавра «Дон Кихота» вызвало в военных кругах и правительствах нескольких стран вовсе не радостное оживление.
42 
